Пусть небеса падут
Шрифт:
Наши ноги касаются земли, и я понимаю, что я научилась у Вейна больше, чем он у меня.
Я не могу позволить ему закончить так же, как его родители.
Не могу.
И не буду.
Я отстраняюсь от него: - Что там случилось?
– Я не знаю. Думаю, я - дурак.
– Ты - дурак?
– Он слишком наговаривает на себя. Его родители не подталкивали себя, и теперь они оба мертвы.
– Эй, я как-то не привык, что мной выстреливают сквозь ветряную воронку, как Вейн-пулей. Мне даже не нравится
– Тебе не нравится высота?
Его щеки покраснеют.
– Я не говорю, что боюсь высоты. Я просто к ней не привык.
– Ну, лучше бы тебе привыкнуть.
– Я знаю.
– До того, как придут Буреносцы.
– Я же сказал, что знаю - я не идиот, ясно?
Я вздыхаю, пытаясь овладеть собой.
– Слушай, Вейн. Я знаю, я действительно на тебя давлю. Но я стараюсь, защитить тебя. Я должна научить тебя всем основополагающим навыкам для спасения жизни. А останавливаться после падения очень важно. Поэтому мы собираемся тренироваться, пока ты не научишься.
Он бледнеет, когда указываю на воронку из ветра, которая по-прежнему формируется вдалеке.
– Постарайся в этот раз расслабиться, - советую я ему.
Он закрывает руками лицо, пока смотрит на воронку.
– Я не могу.
– Ты должен.
Нескончаемое количество секунд он смотрит на вихрь.
– Тогда пойдем со мной, - наконец шепчет он.
– Что?
– Пойдем со мной.
– Он протягивает руку.
– Может быть, твое присутствие поможет мне оставаться достаточно спокойным, чтобы вспомнить команду.
– Я не всегда буду рядом с тобой в течение битвы. Тебе нужно...
– Я знаю, что мне нужно. Но прямо сейчас я все еще пытаюсь выдержать все это, разобраться в трех сумасшедших языках ветра в моей голове, стараюсь оправиться от того, что вчера чуть не умер, а также уложить в свою голову все невозможные вещи, которые ты мне говоришь. Может быть, учитывая все это, ты могла бы мне помочь обучиться этому сложному и, кстати, ужасающему, навыку. Я знаю, ты думаешь, что можешь научить меня плавать, только бросив меня на глубину и сказав мне грести, но иногда людям нужны нарукавники.
– Нарукавники?
– Ну эти дурацкие надувные штуки, которые одеваешь на руки, чтобы не утонуть, когда впервые учишься плавать.
Я абсолютно не имею понятия, о чем он говорит.
– Неважно.
– Он пинает землю.
– Я просто хочу сказать, может мне нужна помощь в освоении навыка, из-за которого весь мой мозг кричит, что из-за этого я умру.
Могу сказать, что он ненавидит признавать свою слабость.
И, наверное, я не могу его винить за то, что он расстроен. Я не поддерживала его в этом процессе. Я говорила себе, это потому что никто не делал это для меня. Но глубоко в душе я знала, что это нечто большее.
Я не хочу с ним сближаться. Я не могу позволить себе
Но я должна его провести через это. Несмотря ни на что.
Я подхожу к нему.
– Ты прав. Я буду в этот раз с тобой.
На секунду он смотрит на мою руку, как будто не может поверить своим глазам. Затем медленно, как будто пробуя, он сплетает наши пальцы. Знакомый жар взлетает по моей руке, и я надеюсь, что он не почувствует моего бешеного пульса.
– Спасибо, - шепчет он.
Я киваю.
– Ты готов?
Он облизывает губы и сглатывает, глядя как ветра, кружатся и растут.
Я думаю, что ему нужна минутка. Но он сжимает мою руку и встречается со мной взглядом.
– С тобой - да.
По моей коже пробегают мурашки. Озноб смешивается с теплом от его прикосновения.
Я тяну его в водоворот, позволяя ветрам запустить нас в небо.
Глава 29
Вейн
Я надеюсь, что этой ночью мне приснится Одри.
Не оттого что, у нас за плечами - минимум дюжина странствий в ветряных воронках, чтобы я понял, как вызывать глупый Южный ветер и закручивать его вокруг нас без вмешательства Одри.
И не потому, что, держа её за руку, я чувствую поток энергии, хотя от этого мне хочется закрыть глаза и насладиться излюбленными фантазиями с Одри в главной роли.
Всё потому, что парение в небесах с ней, было столь же ужасным, что и воспоминания, увиденные мною во сне. Я надеялся начать всё заново, как только провалюсь в сон. И я хотел. Хотел узнать, что будет дальше. Как она выжила после падения. Кто её спас.
Но мне снится не маленькая Одри, кричащая и бьющаяся в падении с небес. Я вижу своего отца.
Мой настоящий отец.
Я хватаюсь за сон, закрепляя его в памяти, прежде чем он покинет пределы досягаемости. Я стараюсь приблизить, сфокусироваться, вглядеться в его лицо и запомнить навечно.
Так долго у меня не было ни единого воспоминания о нём, о том, как он выглядит! Теперь я могу видеть его тёмные волнистые волосы, его светло-голубые глаза и угловатый подбородок.
Он был похож на меня.
Не сюрприз, конечно, но довольно неожиданно.
Мой. Отец. Похож. На. Меня.
Я не хочу предавать его лицо забвению, но не могу забывать про остальные воспоминания. Поэтому я проигрываю свой сон вновь и вновь в попытках отыскать что-то, что могло бы помочь мне найти ему место в ломаной линии моей жизни.
Я стою рядом с отцом на берегу прозрачного озера. У меня худые ноги и волосы падают на глаза, наверное, мне лет семь. Заснеженные горы отражаются на поверхности воды. Отец кладет руку на мое плечо, но я не смотрю на него: слишком занят бросанием камней в воду, наблюдая, как крошечная рябь нарушает идеальную гладь.