Пусть умрет
Шрифт:
Он глубоко вздохнул и покаялся: частично, дескать, признает свою вину, готов искупить... то да сё... что-то, запинаясь, бормотал про повинную голову, которую меч не сечет, а в заключение осмелел и сообщил, что все же настоящая причина кроется в цепочке досадных случайностей, которые в конечном счете и привели к такой вшивой ситуации.
По его словам получалось вот что.
В тот злополучный день, с наступлением темноты, сразу же, как только его парни выехали на трассу, чтобы по инструкции перевезти объект для захоронения, за ними увязалась патрульная машина. Менты были московские, городские... С областными проблем бы не было. Договорились бы, сто пудов. А эти –
– В общем, Марлен, – закончил свой живописный рассказ Матвей Петрович, – дотянули до города. Там, на светофоре удалось оторваться от патруля. Так и не поняли – хвост был или так, случайно. Но пакет сбросили прямо там, в залив. Побоялись снова из города вывозить. Концы, Марлен, в воду, теперь до весны не всплывет. Слава богу, все обошлось.
— Обошлось или нет, увидим, – произнес в задумчивости Пронькин, – а пока... х-мм… тебе будет небезынтересно узнать, что пакетик-то ваш выплыл.
— Как выплыл!? – схватился за сердце Матвей Петрович.
— А вот так. Выплыл! Кстати – и дело уже успели состряпать. А ты как думал? Что, испугался? Хорошо хоть нет у них ни хрена кроме трупа. Висяк получается, по крайней мере, на сегодняшний день. Так что пока ты загорал в командировках своих, здесь, Матвей Петрович, много воды утекло.
— Ну зачем ты так, Марленыч? Ты же знаешь как я пашу. И командировка была не на Канары, – попробовал обидеться Корунд.
— Канары, тайга – неважно! Твой косяк – тебе и расхлебывать... Вы что с ума все посходили!? Один косяк за другим. А с антиквариатом тоже случайность?! – голос его снова стал наливаться металлом. – Не слишком ли много?
— Марлен... прости, но это как... как, – Матвей Петрович от волнения не сразу подобрал подходящее сравнение, – как метеорит на голову свалился. Кто же мог предположить, что такое может произойти.
— У тебя получается настоящий метеоритный дождь, – перебил Пронькин.
— Марлен, – начал Корунд проникновенно, – я тебе сейчас все объясню...
— Я и не сомневаюсь, объяснять ты всегда умел.
— Нет, ты выслушай... Это никакая не халатность. Ты мне веришь? Все было организовано как надо. А это... это случайность! Роковое стечение обстоятельств. Дело в том, что Костя заболел, и его подменил новичок. Нарушил инструкцию, оставил на пять минут машину без присмотра. Всего на пять минут – ты представляешь!? В центре города, на Тверской. За эти пять минут машину и обчистили. Сигнализация даже не сработала... Одно ворье! – возмущению Матвея Петровича не было предела.
Все время, пока он рассказывал, Пронькин слушал с мрачным видом, не перебивая. Потом тяжело вздохнул:
— Найди меч, Матвей.
— Ради бога, Марлен...
— Найди мне его, – тяжело повторил Пронькин. – Ты знаешь, для кого он предназначается.
— Не беспокойся – найду...
— Ты, вот что, прими во внимание – работали профессионалы. Кто еще может за минуту автомобиль вскрыть. Значит – найти можно. Свяжись с нашими ментами, они дадут выход на этих... Ну, кого они в этом районе крышуют...
— Ясно, Марлен.
— Запиши телефон, – он коротко порылся в сотовом и сунул под нос Корунду телефон. – Так... вот номер, смотри. Зовут Николай Сергеевич, начальник управления, мент. Скажешь от меня. Он посоветует, как действовать. Имей в виду, мне нужно найти меч. Денег не жалей...
Собака чует настроение своего хозяина, даже не понимая человеческой речи.
Дирижер симфонического оркестра почувствует настроение каждого из своих музыкантов – стоит альту или, к примеру, альпийскому рожку повздорить с женой или, еще хуже, с тещей – почувствует, вмиг почувствует.
Опытный психиатр с одного взгляда определит состояние пациента.
Жена угадает измену мужа по одной лишь ей понятным неуловимым признакам.
Да мало ли можно привести примеров проявления шестого чувства.
Так и Матвей Петрович – почувствовал, шестым чувством почувствовал – серьезно переживает Марлен Марленович, и несдобровать ему, коли опростоволосится и на этот раз. Не сносить ему, как в сказках говорится, буйной своей головушки.
Непонятно почему, но, похоже, даже больше, чем из-за прокола с трупом, огорчился господин Пронькин от пропажи этой антикварной вещицы.
На следующий день Матвея Петровича Корунда можно было застать с чашечкой ароматного кофе, уютно устроившимся в приемной некой фирмы.
От вынужденного безделья он перелистывал журналы, разложенные на стеклянном столике, подставкой которому служила высеченная из монолитного известняка, стилизованная под морскую раковину глыба.
Интерьер приемной заслуживал упоминания хотя бы потому, что любому, даже самому несведущему в вопросах техники оформления деловых помещений человеку, с первого взгляда становилось очевидным – поработал настоящий профессионал. Всё, начиная с мебели, освещения, картин на стенах и кончая аксессуарами и, присутствующей буквально во всем цветовой холодно-голубой гаммой, было выдержано в едином стиле. Но самое главное – вы бы несказанно удивились, узнай, что находитесь во владениях могущественного в своем роде человека, род деятельности которого вряд ли мог ассоциироваться с тем, что принято называть «тонким художественным вкусом».
Звали этого человека Леонид Полевой, или просто Поль, как привыкли называть его соратники по трудовой, если дозволено будет так выразиться, деятельности.
Оглядывая помещение, Матвей Петрович невесело размышлял о набирающих в последние годы изрядные обороты процессах стирания грани не только между городом и деревней или, скажем, между умственным и физическим трудом, о чем заблаговременно предупреждали человечество основоположники диалектического, равно как и исторического материализма, но и между сыщиками и ворами. Впрочем, надо признаться в последнем субпроцессе были и неоспоримые плюсы: в частности, по рекомендации первых он попал ко вторым, а они в свою очередь могли «порешать» его, Матвея Петровича, насущные вопросы.
А вообще-то, здесь было очень славно, в этой фирме, занимающейся, если верить табличке, стройматериалами и подрядами на капитально-строительные работы для промышленных, братцы, объектов…
Неторопливый ход его мыслей прервал веселый джазовый синкоп.
Секретарша сняла трубку, выслушала, мурлыкнула туда, с эротическим придыханием растягивая шипящие:
– Я поняла… Хорошшшо, Леонид Евгеньевич.
Она повернулась к гостю с классно отработанным наклоном головы и, обворожительно улыбнувшись, томно прошелестела силиконовыми губками: