Пусть умрут наши враги
Шрифт:
– Мои сестра и мама… Их захватили диверсанты, – он шагнул к Фелису. – Куда ваши могли утащить моих родных?
Он знал ответ. Потому что только один ответ существовал. Но он отчаянно сопротивлялся тому, чтобы даже в мыслях признаться себе в этом знании.
– Братец, ты же знаешь, куда обычно…
Зил оборвал Траста, который зачем-то положил ему руку на плечо:
– Заткнись. Не у тебя спрашиваю.
– Зил, не глупи, – Лариссе тоже захотелось поговорить. Она села, обхватив ноги руками. – Все кончено, Зил. Мы тебе сочувствуем, но все кончено. Ты же прекрасно понимаешь, что там, куда их увели…
Леший
Прекратив издеваться над рептилусом, тем более что тот уже пришел в себя и начал защищаться, тайгер подошел к Зилу:
– Дорогой мой ученик, ты разве не понимаешь, что случилось с твоими самками? Не думал, что ты настолько глуп. Что ж, объясню. Если им повезло, во что я не верю, их убили два дня назад, когда взяли в плен. Но я не припомню ни одного случая, когда бы наши парни – и я тоже – были настолько добры к самкам чистяков. Так что твою мать и твою сестру увели в Минаполис, где заточили в Инкубаторе. Там они пробудут до самой смерти. И раз уж мы вместе прошли обряд очищения, я искренне сочувствую тебе и твоей семье и желаю всем сердцем, чтобы твои самки умерли при первых же родах.
Кто бы знал, как Зилу хотелось ударить Фелиса! За то, что он, Фелис, одной порченой крови с теми, кто захватил в плен Селену и Даринку. И за то, что не оставил Зилу и крупицы надежды, сказав правду, и за действительно добрые пожелания, потому что кому, как не полукровке знать, какие ужасы ждут женщин в Инкубаторе!..
– Фелис, мне нужна твоя помощь.
Тайгер отвернулся.
– Фелис, мне нужна твоя помощь, – повторил Зил. – Твоя помощь и помощь Хэби и Шершня.
Глядя в сторону, тайгер покачал косматой головой.
– Дорогой мой ученик, не проси того, о чем не знаешь, чего не понимаешь. Ты даже не представляешь…
– Фелис, ты слышишь меня? Мне нужна помощь.
– Зил, ты что, собрался в гости к полукровкам? – фиалковые глаза Лариссы сделались большими-пребольшими.
Траст нахмурился.
– Братец, не дури. – Он уже понял, что Зил всерьез намерен продолжить прогулку уже за границей земель чистяков. – Своих не спасешь, только себя загубишь. Все-все, братец, наше путешествие закончилось. Ничего уже не поделаешь, и живи дальше. И следопыт от тебя отстал, и вообще, так что жить да жить…
– Жить? Смешно такое слышать от некроманта, – Зил ударил по самому больному месту.
Траст так и замер с открытым ртом. Кожа вокруг веснушек на лице покраснела, превратив его чуть ли не в сплошной волдырь от ожога, будто кипятком на него плеснули.
– Ну ты и… – рыжий не договорил, только махнул рукой и отвернулся.
И хорошо, и отлично, ведь лешему было не до дружеских бесед с ним.
– Фелис, ты должен помочь мне пробраться в Минаполис. А уж там я сам проникну в Инкубатор и спасу маму и сестру.
– Нет! – прорычал тайгер.
Хэби зашипел, а Шершень взмахнул крыльями.
Бесконечность спустя, после обряда очищения, Сыч выбрался из Древа.
Увидев свой отряд, – то, что от него осталось, – он вздрогнул. А уж Сыч во многих сечах побывал. И мертвецов, почивших вовсе не в теплой постели в окружении правнуков, повидал бессчетное множество, целый город можно было населить теми
Снежные сколы костей в прорывах кожи, сорванные скальпы, ожерелья из отрезанных ушей, изогнутые в обратную сторону колени, оторванные руки с причудливо сложенными поломанными пальцами, вспоротые так и эдак животы, пустые глазницы и глазницы, заполненные камнями, пучками травы и прочим мусором, открученные головы, засунутые в штаны их хозяевам… На трупы волчарок вообще смотреть невозможно было, их подвергли особо изощренному издевательству, будто убийца люто, до белых пятен в глазах, ненавидел псин.
Сыч едва сдержал рвотный позыв.
Кто-то изрядно повеселился тут, у подножия Древа. Этот кто-то – или что-то? – был настолько смел, что позволил себе поглумиться над самими жизнью и смертью. Этот кто-то, уверенный в своей победе, в своем полном превосходстве над опытными вооруженными воинами и слаженной сворой, покуражился тут, потешил свое безумие!..
И вдруг он спешно убрался, не дождавшись последнюю жертву, которая задержалась чуть в приемных покоях Древа.
Следопыта дрожь брала от вида кровавых отпечатков лап на стеклянной поверхности равнины.
– Может, и к лучшему, Кара, что мы остались одни? – спросил он у боевой секиры, единственной своей верной подруги. – Найдем мальчишку – и на покой?
Она не ответила ему.
Освобожденный от грибного плена файер все еще боялся стравить дым, которого скопилось в нем более чем достаточно, вон как живот раздуло. Сыч погладил огнедышащего, намекая, что можно уже расслабиться, и бегом, не теряя больше времени, двинул в обход Древа – туда, откуда должен был начать свой новый путь беглец, не повидавшись с которым Сычу никак нельзя было вернуться в Мос.
На равнине, когда огромный массив Древа скрылся из виду, Сыча догнал зог.
Всхрапнув и отворотив массивный череп, ящер замахал передними лапками, умоляя хозяина сесть в пристяжной карман у себя на спине.
Сыч не стал удерживать его от галопа.
Глава 11
Долина смерти
Позади – нагромождения мертвых скал, образованных выбросами породы при самых жутких взрывах, когда-либо ранивших планету. А за ними – бескрайняя равнина, оплавленная, гладкая и блестящая, как стекло. Глаза у Зила – он постоянно щурится – красные и слезятся из-за этого проклятого стекла. Когда столько дней подряд отраженный солнечный свет лезет тебе под веки, начинаются проблемы со зрением. Прочим союзникам не легче, а Шершню больше всех досталось – сейчас тот случай, когда размер очень даже имеет значение. Размер радужки.
Впереди – бурый, как мех медвежары, провал кратера. Он действительно казался меховым – из-за многослойного мха, покрывающего его от верхней кромки до самого дна.
– Дошли, – шевельнул треснувшими губами Траст. – Надо же, дошли.
Вода закончилась три дня назад, когда рыжий уронил последнюю тыкву-флягу, и та разбилась вдребезги, как яичная скорлупа. Ох и огреб же он от Лариссы! Любо-дорого вспомнить, – и так стыдно, что аж уши алеть начинают, – какими словами она объяснила Трасту, кто он такой есть, где его зачали родители, и куда ему следует отправиться вприпрыжку. Рыбацкое воспитание не прошло для нее зря.