Пустая карта. Уравнение измены
Шрифт:
Стрельников по привычке вытянул ноги, перегородив полтеррасы. Жена, унося тарелки после завтрака, чуть не споткнулась, глянула недовольно. Витольд тут же подскочил и принялся убирать со стола продукты и грязные чашки. Завтрак закончился, а сегодняшний день оказался свободным почти до самого вечера. Никаких заседаний, прений, докладов. Только на вечер назначили закрытие симпозиума, вручение дипломов и памятных подарков, ну и банкет, конечно! Ходили слухи, что его метод проведения операции на двенадцатиперстной кишке тоже получит какую-то
Витольд засунул хамон и сыр в холодильник, а чашки поставил на край раковины.
– Оставь, я помою, – прошептал он в затылок жене, легким движением облапив бедра. Мэри повернулась как ошпаренная.
– Ты? Помоешь? Стрельников, шутишь, что ли? – Она смотрела на него так, словно никогда раньше не видела. Конечно, видеть приходилось, а вот о желании вымыть тарелки Маша слышала впервые.
– Я не шучу, мое сердечко, – ласково пробормотал он, легонько проводя пальцем по щеке любимой. Мэри отмахнулась, как от назойливой мухи, и удивленно уставилась на него.
– Ты же на море ни разу не ходила, – примирительно заметил Витольд и, улыбнувшись, призвал на помощь все свое обаяние.
– Как-то не пришлось, – хмыкнула жена и отстранилась. – Ничего страшного.
– Сходи с Леней, а я с Евой посижу, – предложил он.
– А ты управишься? – все еще не веря ему, уточнила жена.
– Конечно,– тут же заверил Витольд. – Делов-то! Мы книжку почитаем, картинки раскрасим.
Он, слегка касаясь, провел по ее плечам широкими ладонями. Будто хотел обнять, но не посмел.
– Я выдержу, не сомневайся, – твердо заверил жену Стрельников.
На кухню притащилась слабая Ева.
– Мама, пить! – потребовала она и, покосившись на отца, добавила:– Пазяста!
Витольд подхватил дочку на руки.
– Вот какая у нас девочка воспитанная! – чмокнул в щеку. – Мама с Леней плавать пойдут, а мы с тобой что делать будем? Книжку читать или картинки красить?
– Касить, – кивнула дочка, принимая из рук матери чашку с водой.
– Но, – Маша недоверчиво глянула на мужа.
– Мы их отпускаем? – забирая пустую чашку, снова осведомился Витольд у дочки.
Ева перевела хитрый взгляд на мать, потом ангельским взором посмотрела на отца.
– Да! Папа, мы будем касить! – захлопала она в ладоши и, решительно спустившись, убежала к себе в комнату.
Маша узнала этот взор ангелочка, не суливший ничего хорошего. Явно Ева что-то придумала.
«А ведь Стрельников даже не подозревает, – мысленно отметила Маша. – Может, предупредить? – Она задумалась на минутку, а потом одернула саму себя: – Фигушки! Пусть познает радость отцовства… за бесцельно прожитые годы».
Витольд, облокотившись на перила террасы, наблюдал, как Мэри в купальнике и белой полупрозрачной рубашке, чуть прикрывающей бедра, по ступенькам сбегает вслед за сыном. Волосы,
«Девчонка!» – мысленно усмехнулся Витольд. Он снова вернулся во вчерашний день, когда после симпозиума они с Ленькой гуляли по Рамбле и примыкающим к ней узким улочкам. На витрине одной из лавок в глаза бросился серебряный браслет ручной работы. Филигранная вязь, красные кораллы. Стрельников поймал себя на мысли, что вещь абсолютно в духе Мэри.
– Давай маме купим, – посоветовался он с Ленькой. Сын с утра пребывал в плохом настроении и пробормотал что-то нечленораздельное.
Витольд засунул покупку в карман пиджака и, пропустив мимо ушей слова продавца про особый оберег, увлек сына в первое попавшееся кафе. Заказал мороженое и воду.
– Что с настроением, Леонид Витольдович? – ернически поинтересовался он. – Не понравился «Да Винчи» или кто-то обидел?
– Крутой робот, мне даже разрешили посидеть за пультом, – пробубнил Ленька и наклонился над синим широким стаканом с разноцветными шариками мороженого.
– Ну вот видишь, – ласково улыбнулся Витольд и тут же бросил настороженно: – Тогда в чем дело?
– Ни в чем, – насупился сын.
– Лень, что случилось, а? Ты вчера спать уходил, все в порядке было. Приснилось что?
– Я спать пошел, а ты снова своим телкам названивал! Я слышал! Ты же обещал!– гневно выкрикнул сын.
– Никому я не звонил, – опешил Витольд. – И свое обещание держу. Не придумывай, пожалуйста.
– Да. – Сын зло воткнул ложку в фисташковый шарик и бросил недовольно: – Я слышал! Ты по-английски любезничал с какой-то бабой.
– А … это, – рассмеялся Стрельников. – Сейчас тебе ее покажу. Она у меня в друзьях на фейсбуке.
– Не хочу я на твоих дур смотреть. Противно…
– Эта понравится, – жестко бросил Витольд и начал что-то искать в телефоне.
Он протянул айфон сыну и, улыбаясь, ткнул в фотографию.
– Вот смотри, хороша?
Ленька уставился на экран, откуда на него радостно глядела семидесятилетняя Глория Грандиевски. В очках и с короткой стрижкой седых волос. Черные, будто вишни, глаза из-под очков с любовью смотрели на фотографа. Снимал, должно быть, Кристофер.
– Я с ней вчера разговаривал, – миролюбиво заметил Витольд. – Выражал соболезнования. У нее муж умер, мой старший товарищ.
– Правда? – Ленька, глянув с сомнением, прочитал имя аккаунта.
– Ну конечно, сынок! – Витольд призвал на помощь всю свою выдержку.
Мальчишка подскочил с места и бросился к нему. Обнял за шею, уткнулся лицом в плечо.
– Прости, пожалуйста, – прошептал Ленька.
Витольд прижал к себе своего первенца и чуть слышно попросил:
– Это ты меня прости.