Пустоцветы Меотиды (Ричард Блейд - странствие 3)

Лэрд Дж.

Из бесед с принцем и престарелым мудрецом Блейд довольно ясно представлял себе ситуацию в землях за Пенным морем. Там простирался к северу, югу и востоку огромный континент, местный аналог земной Азии. Что творилось в дальних его областях, какие силы зрели там, какие государства вступали в противоборство, сокрушая друг друга, о том в Меотиде имели весьма смутное понятие. Но ближайшей страной на восточном побережье Пенного моря была Райна - огромная и мощная империя с однородным населением и богатыми землями, процветавшая под твердой рукой династии Партокидов. Подвластные им территории простирались на тысячу миль на восток и на север от морских берегов; где-то там, на высоком плоскогорье, стоял город гранитных башен Тайрон Атал, столица империи.

В прибрежной местности крупнейшим поселением и торговым портом являлся Сас, в ста милях к югу от которого высился чудовищный горный хребет Латра, служивший естественной границей между лесостепью Райны и эндаскими полупустынями.

Эндас был не менее обширным и могучим государством, чем империя Партокидов - правда, не столь монолитным и цивилизованным. Страна, разделенная на несколько крупных провинций, регулярно испытывала все тяготы гражданской войны и братоубийственной бойни. Однако южане являлись многочисленным, крепким и плодовитым народом. Проходило время, очередной удельный князь укреплялся на царском престоле, объявлял прочих претендентов мятежниками и святотатцами, вешал их на крюк за ребро и накладывал руку на их замки, людей и богатства. Через десяток лет подрастало новое поколение взамен выбитого в междуусобицах, и Эндас вновь был готов продолжать свой давний спор с Райной за владычество над восточным материком.

Похоже, сейчас наступал как раз такой момент. Князья Эндаса замирились, подчинившись сильнейшему - никто не мог сказать, надолго ли, - и начали собирать войска. Райна же, как полагал Блейд, не собиралась ждать врага на своих границах и жаждала нанести упреждающий удар.

Войско империи имело традиционную для античных государств структуру: отборные легионы колесничих; пехота - щитоносцы, копьеносцы, стрелки из лука и пращники; конница - не очень многочисленная и не слишком дисциплинированная. Эндаские пехотные части почти не отличались от райнитских, однако всадники южан представляли серьезную силу. Владыки Эндаса набирали их в далеких пустынных степях, и хотя эти воины не носили панцирей и не пользовались длинными копьями, их стремительные атаки и кривые мечи были губительными для имперской пехоты. Тяжелые колесницы райнитов не могли за ними угнаться, а кавалерия неизбежно оказывалась битой.

И, тем не менее, полководцы империи не боялись открытых пространств, на которых могли развернуться вражеские всадники; они охотно принимали бой и на бескрайних засушливых равнинах Эндаса, и на поросших густыми травами степях и плоскогорьях Райны. Существовал фактор, способный свести к нулю усилия эндаских кавалеристов - амазонки Меотиды. Один их трехтысячный корпус мог рассеять вчетверо большее конное войско; их мощные лошади были неутомимы, стрелы разили без промаха, а сомкнутый строй, ощетинившийся длинными копьями, разрезал пехоту противника словно стальной закаленный клинок. Но наемницы из-за моря стоила дорого; царь Дасмон брал за их кровь высокую цену.

* * *

Почтенный Силтар, посол великого Тагора, императора и полководца, прибыл, и тронный зал Голубого Дворца расцвел бархатом знамен, многоцветьем богатых одежд, сверкающей сталью доспехов и запахом благовонной смолы, курившейся в жаровнях. Прием, однако, не был многолюдным, ибо переговоры носили конфиденциальный характер.

Великий царь Дасмон, десница Сата, восседал на возвышении в массивном кресле из голубого мрамора, спинка, сиденье и подлокотники которого были покрыты подушками из синей кожи с тисненым золотым узором. За его спиной застыли двенадцать рослых воительниц в голубых плащах и шлемах с высокими плюмажами; в руках они сжимали копья, с перевязей свисали длинные мечи. Тархион располагался слева от отца. Кресло у него было поменьше, но тоже весьма внушительное: верхний край спинки пришелся Блейду по самый подбородок. Он стоял сзади и, казалось, никто не собирался возражать против его присутствия в этом зале; видно, его права Тархионова наперсника признавались всеми.

Вдоль

правой стены сидели царские советники; дюжина мужчин зрелого возраста в одеяниях, напоминавших римские тоги, с серебряными обручами на висках. Первым среди них был Зирипод, уста царя; он и руководил всем приемом. Перед советниками стояли низкие столики с прохладительными и письменными принадлежностями - царские решения надлежало фиксировать точно и выполнять без промедлений.

У левой стены выстроились девять амазонок, предводительниц корпусов и армий; Блейд про себя назвал их генеральшами. Были они по большей части молоды и хороши собой, и воинский доспех придавал им величие Афины Паллады, не лишая прелести Афродиты. Самой рослой и крепкой была Харамма, возглавлявшая столичный гарнизон; ей было лет тридцать пять, и вид она имела властный и решительный. Блейд, однако, больше заглядывался на Банталу, крутобедрую красавицу с белокурыми волосами до пояса. Она почти не уступала Харамме ростом, но выглядела лет на восемь помоложе и казалась далеко не такой хмурой, как главная генеральша; на полных алых губах женщины то и дело проскальзывала усмешка.

Посол, почтенный длиннобородый Силтар, сидел в удобном кресле прямо перед троном великого владыки, десницы Сата. С ним было еще трое райнитов постоянный представитель империи в Меоте и два сопровождающих офицера, с трудом втащившие в зал сундук с дарами. К удивлению Блейда, одеяния имперцев напоминали моды средневековой Европы: такие же бархатные камзолы, короткие штаны с буфами, высокие сапоги с наколенниками, плащи, украшенные по вороту тонкими кружевами, перчатки, заткнутые за пояса. У обоих послов на шее висели золотые цепи, плащи были сколоты огромными брошками с самоцветными камнями, в руках сверкали темным лаком резные трости. Офицеры выглядели поскромней; самой богатой частью их убранства являлись кинжалы в серебряных ножнах.

Разглядев гостей, военачальниц и меотских вельмож, Блейд обратил взгляд на царя. Со своего места он видел только его ястребиный профиль, но, судя но гладким щекам, твердому бритому подбородку и темным волосам без признака седины, Дасмон пользовался отменным здоровьем. Он был в тех же годах, что и Зирипод - цветущий муж, едва переступивший порог пятидесятилетия. Пару раз царь покосился в сторону сыновнего наперсника и даже, как почудилось Блейду, одобрительно приподнял бровь. Впрочем, кто может прочитать мысли владык? А Дасмон, десница Сата, был, вне всякого сомнения, истинным владыкой.

Он небрежно повел рукой в сторону Зирипода, и первый министр поднялся.

– Великий царь Меотиды приветствует почтенного Силтара и его спутников, посланцев славного Тагора, владыки Райны, - голос Зирипода, громкий и звучный, наполнил зал.
– Великий царь говорит: райниты всегда были желанными гостями в его дворце, и просьбы их не встречали отказа. Говорите, и слова ваши будут выслушаны со вниманием.

Силтар откашлялся. Он продолжал сидеть - видимо, это дозволялось этикетом либо было знаком особого благоволения к райнитскому послу.

– Тагор, наш император, шлет тебе, великий царь, пожелания здоровья и вечной мудрости. У него есть только одна просьба: чтобы ты милостиво принял дар - творение, созданное для тебя лучшими художниками Тайрон Атала.

Эти слова послужили сигналом офицерам. Сундук был тотчас открыт, потом бравые воины с осторожностью и некоторой натугой достали из него золотое изваяние двух футов в высоту и поставили его перед троном меотского владыки.

Блейд подавил восхищенный вздох. Это была статуя конной амазонки! Могучий жеребец мчался вперед мерной иноходью, расплескав по ветру гриву и хвост; шея его была вытянута, ноздри раздуты, глаза горели багровым пламенем рубинов. На спине его сидела нагая женщина с гибким станом и острыми приподнятыми грудями, мерцавшими словно золотые чаши. Тело ее было чуть развернуто вбок и наклонено; сильные руки тянули невидимую тетиву лука, и тонкая золотистая стрелка готовилась прянуть в сердце врага.