Пустой город
Шрифт:
Потрясенный Микки выронил из пасти перчатку, круглыми от ужаса глазами посмотрел сначала на нее, потом на Беллу.
— Оставить? Это? Но, Белла, мы не можем!
— Мы должны! Неужели вы сами не понимаете? Эти вещи из прошлого, там мы и должны их оставить! До тех пор, пока мы этого не сделаем, мы не сможем по-настоящему полагаться на себя и друг на друга. Мы должны признать, что наша прежняя жизнь закончилась! Навсегда закончилась, Микки! Наша прошлая жизнь была счастливой, прекрасной, очень важной, но она — прошлая. Пожалуйста, поймите это. Поверьте мне, — Белла опустила уши,
Никогда в жизни Счастливчик не был так горд собой, как в этот вечер.
Микки мрачно уставился на Бруно, который с громким вздохом растянулся на траве, уронив свою тяжелую голову на вытянутые лапы. Но крепыш Альфи не собирался молчать и вздыхать, он вскочил, решительно расставил лапы и свирепо затявкал.
— Счастливчик просто не понимает! Нет, не понимает! А теперь и ты, Белла, перестаешь понимать!
— Альфи прав, — гавкнул Микки, вскакивая со своего места. — Счастливчик и не может этого понять, он никогда не был домашним псом, но ты-то, Белла, как ты можешь такое говорить? Ведь ты знаешь, как много значат для нас эти вещи?
«Глупец! — хотелось залаять Счастливчику. — Сейчас важно только одно — чтобы вы поскорее расстались с этим барахлом!» Но он понимал, как важно для Беллы, чтобы он не вмешивался в спор, поэтому промолчал.
— Я знаю, — спокойно признала Белла. — Эти вещи очень ценны и очень много значат для нас. Но выживание все-таки важнее.
— Ты просто лаешь с голоса Счастливчика! — взорвался Альфи. — Подтявкиваешь ему! Хочешь угодить своему брату, потому что чувствуешь себя виноватой перед ним!
— Что за чушь? — рявкнула Белла. — Я говорю так потому, что это правда! Я хочу нам добра!
— Ой, нет, Белла! — завизжала Солнышко, подставив обе изрядно испачканные белые лапки на свой драгоценный желтый поводочек. — Ой, не отнимай его! Нет-нет-нет, не отдам! Ой, не выброшу! Моя Длиннолапая покупала его специально для меня, он особенный!
— Вот именно, — проворчал молчавший до сих пор Бруно и схватил зубами свою кепку, словно боялся, что Белла ее отнимет.
Глаза Альфи метали злые молнии.
— Ты меня удивляешь, Белла! Ты ведешь себя, как чужая! Пускай весь мир переменился, но при чем тут мы? Мы не предадим своих Длиннолапых!
— Но тогда мы погибнем! — с прорвавшимся отчаянием залаяла Белла. — Мы всегда будем оглядываться назад, вечно будем ждать помощи, которая не придет! Потому что я знаю — и вы тоже знаете, хотя не хотите себе в этом признаться! — наши Длиннолапые не вернутся!
Собаки разом перестали тявкать и скулить. Дейзи села, запрокинула морду и тоненько завыла.
Остальные ошеломленно смотрели на нее и друг на друга.
— Прошу вас, только не ссорьтесь! — провыла Дейзи. — Я не могу выносить, когда ссорятся! Тогда мне сразу хочется убежать куда-нибудь подальше, чтобы не слышать.
Белла повернулась к маленькой собачке и лизнула ее в макушку.
— Прости меня, Дейзи. Я больше не буду. Ты права. Ссоры и раздоры ни к чему хорошему не приведут.
Она подняла
Счастливчик, затаив дыхание, наблюдал за происходящим. Он знал, что не должен вмешиваться. Только не теперь, когда решается судьба стаи и ее альфы. После побега от свирепых псов собаки на собственной шкуре убедились, что Счастливчика надо слушаться. Но теперь им предстояло поверить Белле. Смогут ли они признать ее авторитет и довериться ему?
Марта первая приняла решение. После долгого раздумья, она со вздохом наклонила свою тяжелую черную голову и взяла с земли красный шарф. Сердце у Счастливчика подпрыгнуло и забилось в горле, ему показалось, что умная черная великанша сейчас повернется к Белле спиной и, не сказав ни слова, уйдет прочь, своим собственным, одиноким и опасным, путем.
Но Марта лишь отыскала участок мягкой земли и начала рыть. Ее огромным перепончатым лапам потребовалось совсем немного времени, чтобы выкопать неглубокую ямку. Остальные собаки в напряженном молчании смотрели, как разлетаются комья земли. Вырыв яму глубиной с переднюю собачью лапу, Марта снова взяла в зубы шарф и бережно опустила его на дно.
Собаки взволнованно переглянулись. Затем Бруно с недовольным кряхтением поднялся со своего места, подобрал кепку и направился к Марте.
Альфи взял свой мячик, Солнышко, тоненько тявкнув, схватила блестящий поводочек. На ее маленькой мордочке было написано трогательное выражение скорби, она мелко-мелко перебирала усталыми лапками, волоча за собой свое сокровище. Потом, стараясь не смотреть, она забросала комьями земли желтый поводочек с блестяшками. Дейзи понадобилось гораздо больше времени, чтобы выкопать глубокое хранилище для своей поношенной сумочки, но Марта пришла ей на помощь, и они вместе закопали память о Длиннолапых.
Счастливчик молча наблюдал за ними, боясь неосторожным вздохом или словом разрушить чары Собачьего Духа, снизошедшего на домашних собак. Видимо, они все-таки начали прислушиваться к едва различимым голосам у себя внутри. Наконец, пришла очередь Беллы, и она торжественно закопала своего смешного плюшевого мишку.
Только после этого она посмотрела на Микки, последнего, кто остался. Микки не отвел глаз, но решительно положил лапу на свою перчатку.
— Нет, Белла. Это самая большая ценность моего Длиннолапого щенка. Я помню, как много она для него значила. Он был ни за что не бросил ее, если бы мог. И я знаю, что меня он тоже никогда не бросил бы. Я не расстанусь с моей памятью.
Белла долго и задумчиво смотрела на него. Остальные собаки снова начали переглядываться.
Микки ласково провел лапой по потрепанной коже перчатки, потом снова поднял голову.
— Я не откажусь от веры в Длиннолапых. Я не назову их предателями и не отвернусь от своего прошлого. Думаю, в глубине души вы со мной согласны. Я понимаю, что отныне мы больше не можем полагаться на своих Длиннолапых и ждать от них помощи. Мы теперь стая, я с этим не спорю. Но в этой стае должен быть кто-то один, кто помнит. Кто-то один, кто будет нести наши воспоминания за всех. — Он бережно, с любовью, поднял с земли перчатку. — Это буду я.