Пустой город

Хантер Эрин

— Пожалуйста, — умоляюще прошептала Дейзи, а остальные громким лаем присоединились к ее просьбе.

— Всего на одну ночь, — повторила Белла, не сводя с него глаз. — Если завтра, с восходом солнца, ты не передумаешь, то мы не станем тебя удерживать. Даже я не буду спорить. — Она согнула ухо и наклонила голову набок, умильно глядя на брата. — Это же справедливо, разве нет?

Счастливчик вздохнул и закрыл глаза. Он прекрасно понимал, что не передумает; он с самого начала знал, что этот день настанет, и ждал его. Какой смысл оставаться еще на ночь?

Но, с другой стороны, какая в этом

беда? Поспать еще одну ночь рядом с друзьями, наслаждаясь теплом и компанией, которых он был лишен с самого детства… Еще одна уютная, приятная, безмятежная ночь, а наутро он вновь заживет своей старой жизнью: свобода, воля, счастье полного одиночества. Он этого хотел, все эти дни он только об этом и мечтал, и пусть невесть откуда взявшийся тоненький голосок пищит у него внутри, как щенок, умоляя остаться с друзьями, Счастливчик и не подумает его слушать! Это всего лишь слабый голос забытого прошлого, полумертвый инстинкт, оставшийся от того далекого времени, когда он был слаб и беспомощен.

— Хорошо, — сказал он, наконец. — Хорошо. Но сразу предупреждаю: я не передумаю.

Счастливчик лежал, уронив голову на лапы, и с безмолвным восторгом смотрел, как собаки из его временной стаи дружно трудятся под руководством Беллы. «Как сильно они изменились!» — с изумлением и гордостью думал он.

Альфи и Солнышко принесли полные пасти длинной сухой травы. Чтобы нарвать ее, им пришлось перебираться через огромный валун возле реки, поэтому теперь они сидели, пыхтя от усталости, и с удовлетворением смотрели на плоды своих лап. На куче принесенной ими травы была разложена дичь, принесенная другими собаками с охоты, в которой Счастливчику сегодня не позволили принять участие.

— Ты наш гость! — звонко залаяла Дейзи, когда он попробовал присоединиться к отряду.

— Мы хотим проводить тебя, как следует, — негромко добавила Белла.

Это было так странно: остаться в лагере, когда его подопечные охотятся! Счастливчик чувствовал себя последним дармоедом и предпринял несколько попыток порыскать в кустах, но Бруно каждый раз с шутливой угрозой клацал на него зубами.

— Лежи и отдыхай, кому сказано?

Пришлось подчиниться. Постепенно Счастливчик расслабился и вскоре с удивлением понял, что ему никуда не хочется уходить. Так хорошо было лежать на припеке, среди колышущихся теней и нежного журчания реки.

Вскоре собаки вернулись — Микки брел последним, волоча в зубах окровавленного кролика, — и стали по очереди выкладывать свою добычу на подстилку из травы.

Дейзи сконфуженно опустила на траву изрядно помятую мышку. Бела поймала еще одного кролика, а Марта каким-то чудом ухитрилась изловить белку. Бруно и Микки сделались героями дня: им удалось спугнуть и поймать олененка! Маленькая тушка красовалась на почетном месте кучи. Альфи и Солнышко, помимо травы, принесли горстку жуков.

Разложив свою добычу, собаки выстроились полукругом перед кучей и уставились на Счастливчика. В горле у него вырос ком, он понял, что не может выдавить ни слова. К счастью, Белла приблизилась к нему, припала на передние лапы и опустила голову.

— Мы принесли эту дичь для тебя, Счастливчик. Это наш дар тебе за все, что ты для нас сделал. Ты

ведь не откажешься поесть первым?

Он сглотнул. Никогда в жизни никто не делал для него ничего похожего, он был смущен, но при этом растроган до слез. Эти собаки, лишившиеся своих привычек и обычаев, навязанных Длиннолапыми, создали свою собственную церемонию — и посвятили ее ему, Счастливчику. Он был несказанно благодарен им за смысл, который они вложили в эту последнюю совместную трапезу.

— Ой, ну давай, ну Счастливчичек! — запищала Солнышко, нетерпеливо поводя своими беленькими ушками. — Откуси по кусочку от каждой дичи!

Он послушно подошел к куче, первым делом взял зубами жука, разгрыз его и с наслаждением проглотил. Солнышко была до того счастлива, что он начал с ее подношения, что взвизгнула, подпрыгнула и закрутила своим пушистым хвостиком.

Счастливчик подошел к делу со всей ответственностью. Он по очереди откусывал по кусочку от каждой дичи, с наслаждением жевал и даже поскуливал от восторга. Только когда он перепробовал все угощение, собаки бросились к куче и присоединились к трапезе. Вскоре они все с жадностью рвали зубами свежее мясо, отдавая должно и олешку, и кроликам, и белке.

— Вы прирожденные охотники, — сказал Счастливчик, проглотив очередной кусок и обводя глазами довольных собак. — У вас талант к поискам еды! Спасибо за угощение.

— Тебе спасибо, Счастливчик, — прогудела Марта. — Это же ты сделал нас охотниками.

Позже, когда насытившиеся собаки улеглись на отдых, Счастливчик со вздохом закрыл глаза. Белла, как всегда, лежала рядом с ним, Дейзи растянулась у него на задних лапах, а Солнышко уткнулась носом ему в шею. Микки втиснул свои задние лапы Счастливчику под бок и судорожно перебирал ими во сне.

«Эй, Микки, — засыпая, с улыбкой подумал Счастливчик, — похоже, тебе снится погоня за оленем…»

Тьма. Опять. Но теперь совсем другая!

Счастливчик больше не чувствовал проволочных стен Западни. Вокруг не было никаких стен, только сплошная черная пустота… и рычащие, сшибающиеся, бросающиеся друг на друга собачьи тела.

Собаки дрались друг с другом! Дрались свирепо, насмерть.

Это была Собачья гроза!

Счастливчик в панике завертелся на месте, заметался, но выхода нигде не было. Потом чьи-то когти обрушились на его бок, сверкнули оскаленные зубы. Огромная собака бросилась на него, потом отскочила обратно и исчезла в гуще битвы. Шум сделался невыносимым, отовсюду неслись завывания, рев, лай, рычание и щелканье зубов.

Вокруг него не было ничего, кроме ярости, боли и ужаса. Вот чьи-то острые клыки впились в его ухо, рванули, хлынула кровь, ослепительная вспышка боли пронзила голову.

Это было похоже на последнюю битву Небесных псов, о которой когда-то рассказывала им Мать-Собака. Да! Это была она, что же еще это могло быть — кровавая война, знаменующая собой конец мира. И он, Счастливчик, был в самой ее гуще — оглушенный, испуганный, тщетно пытающийся уберечься от ярости сражающихся.

Но здесь были собаки, которых он знал! Вот Белла, она была совсем рядом, она кричала, а огромная красноглазая собака набросилась на нее сзади и тянулась зубами к горлу.