Пустой мир 3. Короны королей
Шрифт:
— Запомни, наследник, для того, чтобы выживать, нам пришлось учиться мстить, — его отец, в таком же боевом костюме, как и он сам, спокойно шел рядом с ним, словно не замечая трупы вокруг. Больше его интересовали еще живые враги. — Как бы мы не прикрывались различными словами, идеями и религиями, люди остались слишком примитивными, чтобы понимать хоть что-то, кроме силы. Ударили тебя, ударить должен и ты. Обязан ударить, выбора нет, иначе тебя продолжат бить до тех пор, пока не оставят и мокрого места. Понимаешь?
— Мстить? — Эдвард оглянулся по сторонам. — Мы же уничтожили этих дикарей? Кому мстить?
— Другим дикарям, — его отец равнодушно пожал плечами, хотя в боевом костюме такой жест смотрелся даже более, чем странно. — Этого мало. Да,
***
Гельские войска снова перешли в наступление, пользуясь численным перевесом в воздухе. Точечные орбитальные удары с кораблей подавляли оборону защитников, уничтожая орудийные батареи и сверхтяжелую технику, так что противника каждый раз приходилось встречать чуть ли не в рукопашную, без всякой подготовки. И все же, никто даже не думал отступать, карийцы вцепились в оборонительные рубежи зубами, удерживая позиции горами трупов врагов и товарищей, но даже сейчас, казалось, готовы были прогнуться. Тяжелые гельские танки давили окопы и прицельно расстреливали долговременные огневые точки, до которых еще не добрались с воздуха. Чтобы хоть как-то выровнять силы, для отражения этого удара в качестве поддержки в бой были брошены последние флотские резервы, завязавшие с наступающими эскадрами ожесточенное сражение. Так что пока гельские корабли не могли поддержать наступление на поверхности, занятые другими проблемами.
— Они выдержат? — Квенти активировал визор дальнего действия и приложил к окулярам своего доспеха. Так ему было отлично видно, как гельские танки, прочерчивая воздух разрядами залпов энергетических пушек, медленно движутся по линиям окопов защитников. Некоторые останавливались, подбитые, но основная масса продолжала двигаться вперед. Свои же танки карийцы пока держали в резерве, отведя ко второй линии обороны, дожидаясь, пока противник выдохнется, пробиваясь через первый рубеж.
— Первая линия? Вероятность подобного меньше десяти процентов, — доложил один из старших офицеров, — господин барон, как только противник выдохнется окончательно, перебросим резервы и ударим по ним с флангов. Конечно, при этом потери на передовом рубеже составят больше восьмидесяти процентов…
— Просто так жертвовать солдатами… — протянул Квенти, снова разглядывая позиции в визор дальнего действия, — жаль, что постоянно приходится так поступать.
Оперативный штаб сейчас был расположен в чреве сбитого гельского корабля, рухнувшего на поверхность. Техникам удалось запустить часть систем жизнеобеспечения, так что энергии реактора хватало для всей необходимой аппаратуры и даже получилось подвести ее к наблюдательным вышкам корабля, на одной из которых Квенти сейчас и находился, обозревая поле боя вблизи. Сам он пока что в сражении не участвовал, но буквально рвался туда, в свой первый настоящий бой. Ему было тесно здесь, вместе с офицерами и связистами, занимающимися бесконечными планами, разработками, оценкой результатов и анализом, обеспечивая эффективность всего огромного механизма армии, но сейчас казавшихся ему такими скучными и бесполезными. Настоящая война была там, где умирали и сражались настоящие герои, кровью платившие за это право. Даже Эдвард Тристанский, каким бы умелым тактиком и стратегом не был, славу свою заработал именно личным участием в сражениях, а у самого Квенти была еще одна причина оказаться именно там, в бою. Ему хотелось самому убить хотя бы одного вражеского солдата, лично заплатить кровью за кровь своего
— Срочное сообщение! — рация, утановленная на отключенной панели приборов, буквально взорвалось нервным голосом оператора, — Противник прорвал левый фланг! Орбитальные удары смели нашу оборону, гельские колонны перешли в наступление! Срочно, необходимы все резервы! И как можно быстрее, пока еще есть возможность их остановить! Срочно нужны все резервы!
— Мы можем перебросить войска с этого направления… — офицер мгновенно побледнел, услышав сообщение, — и с соседних участков… Этого должно хватить… Господин барон… — он оглянулся на Квенти, все еще переваривающего только что услышанное. У него мысли словно на стенку налетели и остановились, оставив в голове только звонкую пустоту, которую еще непонятно было, как заполнить.
— Они прорвались… — протянул Квенти, — Карту мне! Срочно!
— Здесь, — один из связистов бросился к проекционному столу, тут же выводя карту этого участка. Туда уже внесли корректировки, показывавшие прорыв в линии обороны почти в восемьдесят километров шириной и продолжавший расти, — Карта сектора, господин…
— Точно! — молодой барон хлопнул в ладони, чувствуя прилив уверенности. Организм работал как бешеный, вгоняя в кровь все новые порции адреналина, но он словно точно знал, что именно должен делать. Это было ему понятно так кристально чисто, как никогда прежде, — Передайте приказ Шестой и Четырнадцатой пехотным дивизиям — немедленно выдвигаться к участку прорыва. Я возглавлю их лично… Ударим одновременно по флангам и отрежем всех, кто успел прорваться. После чего должна подойти Третья бронетанковая для окончательного уничтожения противника, — он словно вживую увидел этот план на карте, и это действительно могло сработать, если только начинать действовать прямо сейчас.
— Господин барон, вы хотите лично отправиться в бой? — неуверенно протянул офицер, но Квенти только одарил его гневным взглядом, так что тот продолжать спорить не решился, — Как вам будет угодно, господин барон. Приказы уже отправлены…
Квенти решился действовать, и отступать уже поздно, поскольку иначе поддашься трусости, а позволив этому чувству хотя бы раз поселиться в душе, избавиться от него уже не сможешь. Он принял командование сразу над двумя дивизиями, с разных направлений подходивших к месту прорыва. Всего лишь несколько брошенных слов, от которых даже и не хотел отказываться.
Для того, чтобы развернуть и бросить в бой силы, выдвинутые со второй линии обороны не потребовалось и часа. Приходилось действовать в спешке, без поддержки артиллерии и авиации, сразу затыкая дыру пробитую в обороне. Солдаты на ходу спрыгивали с бронетранспортеров, выстраиваясь в боевые порядки, пока техника поддержки занимала свои позиции. Легкие танки и шагоходы оказались единственным, что удалось выцепить из резервов без всякой подготовки, бросив сразу вместе с пехотными частями.
Квенти возглавил наступление, забравшись в один из шагоходов. Система нейроинтерфейса этого аппарата подключилась к системам его боевого костюма, загружая все необходимые протоколы. Боевой механизм весом больше двухсот тонн, пошатнувшись, сделал пару неуверенных шагов, но потом Квенти успокоился, восстановив строгий контроль над мыслями. Сложно понять сразу, что теперь пилот и машина единое целое, ведь шагоход в моменты подключения становился продолжением тела пилота.
— Пилот готов, — доложил Квенти, проверяя системы вооружения и манипуляторы, выступавшие в качестве его рук. Тяжелая клешня левой руки с тихим шипением сомкнулась, потом медленно разомкнулась, осторожно раздвигая когти из сверхпрочных материалов.
— Системы вооружения активированы, — доложил второй пилот, проверяя основные и второстепенные установки, — питание батарей сто процентов, готовность орудий сто процентов. Системы дефлекторных щитов активированы.
— Реактор в норме, стабильность ядра на оптимальном уровне, — доложил техник. — К бою готовы. Ждем приказа.