Пустой мир 3. Короны королей
Шрифт:
— Мне нужен Вассарий! — ответил ему Дэлай. — Я понимаю, как поступил, но и ты пойми меня, Эдвард! Твоими стараниями мы практически добились союза с остезейцами. Это значит, что больше половины вооруженных сил острова теперь находится под нашим союзом, и фактически под твоим командованием. Не этого ли ты сам хотел, объединить силы Рейнсвальда для того, чтобы дать отпор Саальту, чьи армии сейчас выжигают Розмию? Ты знал, что сейчас Аллирд ведет свои войска к столице этого феода и родовому замку Розмийских графов? Даже если мы выступим сейчас всеми имеющимися силами, то не сможем даже
— И ты пригрел Вассария, рассчитывая на то, что он даст тебе дополнительные силы? — оскалился Эдвард. — Все его силы куплены на остезейские деньги, без них он ничто, а его феод ждет банкротство и, скорее всего, он будет пущен с молотка в уплату долгов. Чем тогда он будет полезен?
— Вассарий это не только феодал, — напомнил граф, — но еще и претендент на престол, его поддерживает немало дворянских родов, под контролем которых весьма значительные силы, сейчас мне необходимые. Если бы я убил его прямо там, то они просто разбежались, запершись в своих замках и дожидаясь собственной участи. А сейчас они сами идут ко мне и заверяют в своей верности. Мы снимаем силы с фронтов, которые теперь уже не имеют значения, ведь обе стороны конфликта уже принадлежат мне. И все они готовятся к отражению экспансии Саальта. Ведь ты сам говорил, что эту войну необходимо заканчивать, раз появился противник, опаснее всех остальных, вместе взятых.
— А что будет с самим Вассарием? — прошипел Эдвард, подходя ближе к голографическому столу, где были выведены карты с участками высадки войск вторжения Саальта. Ситуация там действительно складывалась критическая, передовые отряды противника за день проходили по несколько сотен километров, сметая все еще державшиеся остатки сил розмийских защитников. По докладам своих разведчиков и присылаемых из штаба отчетов тристанский барон представлял ситуацию, но только сейчас впервые смог оценить весь масштаб катастрофы. Вздохнув, Эдвард добавил: — Вы же знаете, что жизнь этого человека должна быть моей. И прерваться должна она от моей руки!
— Забудь ты уже о своей мести! — вздохнул Дэлай. — Я пытаюсь спасти королевство, и ты должен помочь мне в этом, понимаешь?
— В Бездну королевство! — отмахнулся Эдвард. — Я здесь и сейчас не для того, чтобы кто-то поднялся на престол и надел корону старого короля! Я здесь потому, что здесь мои люди! И потому, что я дал клятву умирающему, что не позволю Рейнсвальду рассыпаться в прах!
— Иинан взял с тебя клятву, что ты спасешь королевство? — вздохнул граф Фларский. — Вот что он тебе сказал перед своей смертью. Тебе, кто даже не является претендентом на престол…
— Я не просил его об этом, — согласно кивнул Эдвард. — Единственное, что тогда мне было нужно, так это голова Респира, но я не мог отказать умирающему, поэтому остался здесь…
— Ради кого он просил? — спокойно спросил Дэлай, проигнорировав последнюю фразу, — ради кого он просил спасти Рейнсвальд?
— Ради кого? — Эдвард оскалился, нагнувшись ближе к претенденту на престол. — Или вам больше интересно, для кого спасти королевство?
— Эдвард, не забывайся! Ты клялся
— А вы клялись, что будете вознаграждать верных союзников по заслугам, а не плевать на них, — ответил барон. — И если вам еще непонятно, то скажу прямо — однажды вам придется выбирать между мной и этим человеком!
— Ты ставишь мне условия? — Дэлай словно пытался просверлить его взглядом. — Эдвард, ты все меньше становишься похож на того человека чести, которого я знал когда-то. И все больше становишься политиком… — усмехнулся он без какого-либо намека на такую же эмоцию в глазах. Претендент на престол продолжал смотреть прямо и пристально, пытаясь разгадать, что на уме у тристанского барона.
— Просто помните, что на вашей шахматной доске есть место не только для пешек, — напомнил Эдвард спокойным голосом, — но еще и для других игроков и у них есть собственное мнение.
— Я это запомню, — кивнул фларский граф, говоря самым приторным тоном, на который был только способен. — Только все же не советую поступать опрометчиво, мой друг. Верность своим клятвам соблюдаете не только вы… Может быть, пока стоит остаться с нами и отложить посещение Совета остезейских баронов? Тем более, они оказались столь любезны, что сами почтили нас своим присутствием.
— Остезейцы прислали еще одного своего представителя? — удивился в тот момент Эдвард. — После всего произошедшего они решились на переговоры?
— В связи с последними событиями это вполне разумное решение, — заметил Дэлай, пожав плечами, — может быть, твоя миссия окажется не такой уж и важной, если Совет согласится пойти на уступки…
— Они потребуют голову Линка, — возразил Эдвард, задумавшись о подобной возможности. — В этом нет никаких сомнений, а я обещал ему поддержку, если он выступит на нашей стороне. Хочу вам напомнить, именно поэтому мы с вами сейчас стоим здесь, а не сидим пленниками в трюме гельского корабля.
— Точно такую же поддержку я обещал Вассарию, — усмехнулся Дэлай. — Его капитуляция помогла мне спасти сотни кораблей и десятки тысяч жизней, Эдвард. Стоит ли это одной отложенной клятвы? Получается, мы не так уж по-разному мыслим.
— И что вы имеете в виду? — вздохнул Эдвард, уже несколько остывший, но все еще так же готовый до конца защищать собственную точку зрения. Присев на край стола, он, отведя взгляд от собеседника, принялся изучать расположение войск защитников и сил вторжения на территории розмийского феода.
— Мы оба пригрели на груди предателей, — усмехнулся граф, в ответ на что Эдвард только фыркнул. Хлопнув тристанского барона по плечу, Дэлай улыбнулся ему, честно и открыто, как только он умел. — Я не думаю, друг мой, что у нас есть действительные причины ссориться друг с другом. В конце концов, мы ведь на одной стороне баррикад и всегда можем прийти к компромиссному решению.
— У вас есть очень легкий способ найти компромисс с моими взглядами, — Эдвард сделал жест, изображающий удавку на шее. — Когда Вассарий будет болтаться в петле, наш конфликт окажется исчерпаным полностью.