Пустой мир 3. Короны королей
Шрифт:
— За сказанные слова необходимо отвечать, — прошипел Стивки, проворачивая палаш в ране, от чего Тоссак захрипел, а изо рта полилась кровь, — отвечать делом.
— Стивки! — заорал на него граф, но что-то исправлять уже было поздно. Командор просто отступил, выдернув палаш, заляпанный кровью. Тоссак простоял без посторонней поддержки ровно секунду, после чего повалился на колени, беззвучно открывая и закрывая окровавленный рот, руками пытаясь удержать жуткую рану на животе. Граф в ужасе смотрел на развернувшуюся перед ним сцену, когда Стивки, цепляя палаш обратно на магнитные ножны, пинком ноги в плечо отбросил генерала на спину.
— Он ответил
— Ты с ума сошел?! — тоскарийский граф побледнел, видя, как на полу перед столом истекает кровью один из его лучших командующих. Внутренний голос подсказывал, что в произошедшем есть доля его вины. Этих двоих следовало расспрашивать по отдельности, потом сопоставить и сделать выводы. Зная тяжелый нрав командора и ненависть к нему остальных… Судорожно втянув в себя воздух, граф наконец смог говорить: — Стивки, ты только что убил благородного… убил моего вассала! Ты хоть понимаешь, что вообще творишь?!
— Я убил предателя, — спокойно ответил командор, кивнув головой. — Этот человек предал ваши интересы и ваши войска, после чего пытался в этом обвинить меня. При всем моем уважении, я имею полное право защищать свою честь и достоинство от таких, как он.
— Он мой вассал! — крикнул граф, — Стивки! Немедленно сложи оружие!
— Как вам будет угодно, — кивнул командор, отстегивая оружейный пояс с палашом, кобурой и кортиком. — Если вы считаете это необходимым… — клинки звякнули, свалившись на пол.
— Охрана! Арестовать командора и препроводить в камеру!
— Хороша же плата за верность, ваша светлость, — ледяным тоном процедил Стивки, когда в зал вошли двое охранников. Один, подчиняясь приказам графа, нацепил на него наручники, а второй подобрал оружие. Не сопротивляясь им, командор только заметил. — Надеюсь, вы вспомните обо мне, когда к вам в двери постучится тристанский флот… — от этой фразы граф нервно дернул глазом, но отменять приказ не стал. Может быть, с наемником действительно уже было пора заканчивать.
Стивки отдернулся, когда один из охранников попытался направить его к выходу, и вышел из кабинета самостоятельно, без посторонней помощи. Граф, дождавшись, пока за вышедшей охраной захлопнутся двери, бессильно присел на стол, глядя на мертвое тело своего генерала, все так же лежавшего на полу в продолжавшей расплываться луже крови. Мысль отказывалась двигаться хоть куда-то дальше, словно упершись в стенку и не понимая, где же находится правильное направление.
Одно ясно было точно, Стивки перешел рамки дозволенного, и так просто ему это прощать было нельзя, вассалы потребуют ответа за убийство одного из благородных. И все же граф так же хорошо понимал, что командор ему нужен сейчас как никто другой. Если кто-то и сможет выиграть для него эту войну, то только Стивки. После гибели Михаэля союз вокруг Розмийского графа буквально разваливался на части, разгром Гористарского графства стал тем колом, который Эдвард вколотил им в самое сердце. Некоторые, особенно те, чьих земель война коснулась напрямую, уже перебежали к Фларскому графу, торопясь принести ему клятву верности прежде, чем тристанские легионы придут под стены их родовых замков. Другие засматривались на Вассария Гельского, с которым ситуация была бы ясна, если бы не двойственная позиция остезейских банкиров, вроде поддерживавших его деньгами, но до сих пор так и не выступивших в
— Адъютант, — Киборг тут же зашел в кабинет. — Немедленно свяжитесь со штабом фронта и сообщите, что я вызываю Келвина в столицу, и как можно быстрее. Он мне нужен здесь, надо прояснить несколько очень важных моментов… И вот еще что… — добавил после секундного раздумья, — вызовите, наконец, уборщиков, тело тоже надо убрать.
— Будет исполнено, господин, — бесцветным механическим голосом подтвердил адъютант, поклонившись. — У вас еще есть какие-либо распоряжения?
— Что среди гостей? — поинтересовался граф, вспомнив о бальном зале несколькими уровнями ниже. — Как там ситуация?
— В настоящий момент идет очень живое обсуждение появления командора Стивки в полном боевом снаряжении и тех новостей, которые он принес. Особенно обеспокоен граф Розмийский. На мой коммуникатор уже поступало несколько запросов о том, что претендент на престол имеет желание вас увидеть как можно быстрее, — рубя предложения на отдельные логические фразы, доложил адъютант все тем же бесцветным голосом.
— Вот ведь… — граф ругнулся, — что ж, никто не должен знать о случившемся. Это приказ. Стивки держать под охраной в отдельном корпусе, до моего окончательного решения о его судьбе не допускать никаких контактов с внешним миром. Никто не должен знать, что он арестован. Если будут вопросы, то говорить, что отбыл со специальной миссией, все данные засекречены. Понятно?
— Так точно, — снова кивнул адъютант и вышел, отпущенный жестом руки тоскарийского графа, оставив его одного.
Откинувшись на спинку кресла, граф прикрыл глаза и в очередной раз попытался успокоиться. К гостям нельзя выходить в такой нервозном состоянии, необходимо выглядеть спокойно и улыбаться, иначе они могут подумать, что возникли какие-то проблемы, а подобные сомнения опасны в его ситуации.
Больше всего хотелось просто закрыть глаза, заснуть, а когда снова проснуться, чтобы все проблемы уже были решены, но такое возможно, к сожалению, только в мечтах. А ему надо было самостоятельно решать все вопросы здесь и сейчас, поскольку откладывать дальше было нельзя. Вздохнув, Тоскарийский граф решил, что пора возвращаться к гостям.
Только дойти до бального зала у него так и не получилось, еще на подходе в одном из коридоров его перехватил граф Розмийский, выглядевший даже более нервно, чем обычно. После смерти Михаэля он и вовсе себе места не находил, все боялся, что своей следующей целью Эдвард выберет его, даже доводы, что он с Гористарским Домом не имеет кровного родства не помогали. С другой стороны, являясь претендентом, он отлично понимал, что ни граф Фларский, ни Вассарий Гельский, взойдя на престол, не станут щадить своего соперника, одним фактом своего существования оспаривавшего их права на престол.
— Дайрих, Слава Небесам! — Розмийский граф развел руки в стороны, словно собирался его обнять. — Я вас искал с того момента, как ваш наемник ворвался в зал. Скажите, пожалуйста, что его паника была неоправданной!
— Эрсор, Ваше Высочество, не надо так волноваться, — попытался успокоить его граф. Паникующий союзник само по себе беда, но паникующий претендент на престол, вокруг которого и должен изначально консолидироваться союз, уже совсем другая и куда большая по масштабам проблема. За такого человека никто не захочет ни сражаться, ни, тем более, умирать, — это был город районного значения, особой роли на фронте он не играл и играть не может. Здесь нет ничего серьезного…