Пустой Сосуд
Шрифт:
Эши закатил глаза. Предусмотрительно отвернувшись, конечно.
– Я верю, что с тобой мощные ребята, – уверил Руй, выставив ладони. – А ты, должно быть, ещё круче, раз ими командуешь.
– Я их люблю, Руй, – Ахот припал к столу, опёршись на руки. – И жить люблю. Не хочу умереть от того, что не разглядел что-то важное.
Старший брат бросил беглый взгляд Эши и откинулся на спинку. Лицо его разгладилось, а в глазах загорелся интерес.
– Ты так хочешь выяснить, что происходит в моём отряде? – вкрадчиво спросил Руй. – Интересно, зачем?
– Боишься, что я просто выуживаю сведения? – Ахот фыркнул. – В моём отряде будет шестеро, помимо меня. Двое займут места за валунами на южной дороге, к городу. Одного посажу в заброшенной сторожевой башне для обмена сигналами. Огонь подойдёт, наверняка подойдёт… Я с остальными и колесницей сяду в старой ореховой роще к северу. Когда ты дашь сигнал…
– Хватит-хватит! – запричитал Руй, сморщившись. – Правду тебе говорю, Ахот: Фаттак не просто так велела нам…
– Не просто, – подтвердил главарь второго отряда с кивком. – Она не хочет, что кто-то знал детали всего дела. Кроме неё, конечно.
Эши протянул руку с выставленным пальцем, чтобы обратить на себя внимание Ахота.
– А почему так? – спросил он, когда наёмник повернулся.
– Это очевидно, – неказистая улыбка тронула лицо Ахота. – Чтобы только она могла перепродать этот план другим, если у нас не выйдет ничего дельного.
Руй хлопнул в ладоши: лишь раз, но достаточно громко, чтобы вернуть внимание наёмника. Последний промолчал, лишь выжидательно разглядывая командира первого отряда.
– Я много работал с Фаттак, – проговорил Руй. – Я знаю её, я уважаю её. Я ей верю.
– Раз так, значит, не так уж и много ты с ней работал, – Ахот пожал плечами. – Руй, запомни: ты должен знать, с кем ты идёшь на дело всей своей жизни. Любая ошибка любого из этих людей – и ты труп. Гуйрах слишком громко пукнет внутри виллы – ты труп. Мой человек слишком медленно подведёт колесницу – ты труп. Кайхи проговорится про место сброса груза – мы все трупы, разом.
– И ты знаешь всё обо всех? – вставил Эши. – Про наш отряд?
– Не всё и не обо всех, к сожалению, – Ахот наклонился назад и выглянул из беседки. – Гуйрах волочится за Фаттак, но почти с ней не говорит. Ханай бесцельно теребит свою флейту, пока Ганорал льёт байки ей в уши, потому что она единственная, кто не посылает его в пасть Змею. Скорпион… Его почти не видно в эти дни. Делает вид, что уехал в Шор-ар-Дарх. Но я хочу понимать больше. Знать, что на уме у вас двоих.
Руй поднялся. Он был на полголовы выше Ахота и теперь смотрел на него сверху, как бы бросая вызов. Эши задержал дыхание: случись схватка, на брата он ставить не будет.
– Время есть, Руй, – спокойно сказал Ахот. – Его мало, но оно есть. Найди меня, когда будешь готов разговаривать так, будто и впрямь хочешь добиться успеха на этой вилле.
Наёмник удалялся неспешно, и Эши разглядывал его плащ, развевающийся за прямой спиной. Руй же провожал Ахота оскалом
– Мудак, – шикнул старший брат.
Эши кивнул, чтобы угомонить его ненадолго. Его разум ещё звенел в такт всем словам Ахота, и он понимал, что мысли их совпадали. Разлад на любом деле губил всех, кто оказывался в нём замешан – чего уж говорить о таком крупном замысле? В последний раз, когда случился такой разлад, девушка по имени Майш истекла кровью в осыпающейся башне к северу от плантаций Ашмазира.
Раз и Ахот считал, что Фаттак заранее выстилает соломку под возможное падение – всё могло повториться с куда большей силой.
Глава 7
Тесные улицы города Ашмазир казались Эши глотком свежайшего, прохладного воздуха в жаркий сезон. После двух ночей в Зан-ар-Думе, где ночную тишину то и дело разбивали пронзительные крики или глухие удары, он наслаждался размеренным гулом родной столицы.
Нет, он бы ни за что не назвал Ашмазир спокойным городом. Здесь было шумно, здесь было грязно, здесь было столь многолюдно, что верблюд зачастую отказывался прокладывать путь через снующие под копытами тела в льняных одеждах. Но эта суета была для Эши домом. В Ашмазире хватало подлецов и грабителей, но здесь он был своим.
А вот Руй явно ощущал себя иначе. Едва перейдя границы города, он пригнул голову и беспрестанно озирался. Левая рука брата отпустила поводья и теперь лежала на бедре: явно готовая взмыть к поясу и выхватить спрятанный под полами накидки нож.
– Точно получится? – тихо спросил Эши, бросив истёртый лев смотрящему за верблюдами.
Братья добрались до стойл у истока Субихаровой дороги, что отходила из сердца Ашмазира на юг. Они привязали верблюдов к тонкой ограде, и животные, напрочь забыв о наездниках, бросились уминать старое сено.
– Ты чего, сомневаешься во мне? – обиделся Руй, закатав рукава: явно для того, чтобы за складками укрыть хотя бы часть дырок.
– Скорее, в нашем друге, – после недолгих раздумий ответил Эши. – Или, вернее сказать, друге Фаттак?
Конечно, сомневался он и в брате. Четыре года изгнания редко способствуют доверию, так что в этом Эши себя не винил. Ещё сложнее было довериться бледнолицему прислужнику Фаттак по имени Ганорал. Его скользкие речи и костистое лицо слишком уж походили на ящерицу: шипастую и ядовитую. Опасную.
– Ганорал в порядке, – отмахнулся Руй. – То, что кожа у него светлее нашей, вообще ничего не значит. Он этих императорских гиен ненавидит больше твоего, уж поверь.
Они двигались вдоль кромки рынка, а взгляд Эши всё скользил по прилавкам, за которыми вели дела приезжие субихары. Незамысловатые символы белыми росчерками краски покрывали синевато-чёрную кожу многих из них. Эти люди, заселявшие каменистые отроги Вечных Гор на юге, отличались от ашмазирцев так же сильно, как сами ашмазирцы – от альдеваррцев. Смотрели ли субихары на них с такой же опаской? Даже если так, пришлые торговцы хорошо это скрывали.