Пустой Сосуд
Шрифт:
Эши поставил миску на стол так громко, как только мог, чтобы перебить зловещий шелест голоса альдеваррца. Но про себя признал, что тот и впрямь добился успехов в ашмазирском языке.
– Раз уж вы так увлеклись нашей речью, господин Клавидар, – говорил Эши и старался наполнить каждое слово ядовитым презрением. – Познакомьтесь и с нашими обычаями. Неприлично говорить с одинокой женщиной, когда рядом нет её отца.
– Эши, – одёрнула его Итаки, хотя в глазах её промелькнула благодарность.
– Ах, да, – Клавидар изобразил сожаление и притворно хлопнул себя по кучерявому затылку. – Господина Брейхи
Эши вскочил и подошёл к Клавидару. Руки он держал на поясе, плечи расправил, а грудь выкатил вперёд, чтобы у последнего не имелось и повода подумать, что он мог струсить. Хотя, конечно, Эши боялся того, о чём ему шептал собственный разум: случись стычка, альдеваррский солдат в потёртом бронзовом нагруднике вытрет об него подошвы и ничего ему за это не будет. Разве что, награду получит от ложного царя, посланного императором.
– Что происходит на севере? – грозно молвил Эши. – Руй в порядке?
– Ты же хотел, чтобы я дождался отца вашего рода, – с издевательской ухмылкой отвечал Клавидар.
– Со мной ты можешь говорить и без него, бледнолицый…
– Эши! – шикнули разом мама и сестра.
– Что. С моим. Братом? – с каждым словом голос юноши становился громче.
Клавидар прикусил нижнюю губу и с неожиданно довольным видом кивнул, будто напор Эши пришёлся ему по духу. Альдеваррец отшагнул в сторону и встал так, чтобы разом видеть всё семейство.
– Его Императорское Величие оправдал собственную мудрость, – Клавидар замолчал, будто переваривая собственные слова на чужом языке. – Годаранские сволочи приплыли к нашим побережьям и высадились на земле Зелёная Альда. Гарнизоны приняли бой, окружили и уничтожили два отряда врагов. Но не всех. Некоторые наши гарнизоны дрогнули и проиграли бой.
– А Руй? – куда тише спросил Эши.
– Его отряда на этих берегах не было, – поспешил уверить Клавидар с улыбкой, но тут же посерьёзнел. – Однако – будет. Войне суждено быть сложной, и я уверен, что к концу года Руй Бенезил вступит в свой бой.
Мама тяжело вздохнула и накрыла лицо ладонями, а Итаки отвернулась к окну, покручивая веретено между пальцами. Эши решил, что и их мысли связали шитое красными нитями полотно битвы на далёких берегах: багровые реки вокруг изувеченных тел, окружённых сломанными доспехами и редкими всполохами магии. Битвы, в которую Руй вступит уже в ближайшие луны.
– Я непременно вернусь, если узнаю что-то ещё, – вздохнув, сказал Клавидар. – Госпожа Итаки… Пусть говорить с вами не следует без вашего отца, любоваться вами мне не запретят и боги. Рад был вас видеть.
Лишь Итаки достался неуклюжий поклон Клавидара. Бегло осмотрев Эши и Хатаи, альдеваррец покинул дом Бенезилов, и его шаги вскоре растворились в знойном воздухе снаружи.
Эши представлял, как разозлится отец, когда узнает о непрошенном госте. Он уже видел, как темнеет лоб Брейхи Бенезила, как натягивается кожа на его кулаках… Да, отец разозлится и не сделает ничего, кроме череды горьких вздохов и пары крепких ругательств.
Подонок
***
– Меня сейчас стошнит, – едва размыкая губы, проговорила Ханай и вытерла рот просторным рукавом желто-серой мантии. Её лицо выцветало, как будто давно не знало касания солнца.
– С какой радости? – буркнул Эши и поправил сползшую с плеча сумку. – Не ты на горбу тащишь столько мяса.
Первый отряд уже приближался к месту, где вот-вот начнётся самая дерзкая из вылазок, виденных Ашмазирой с того дня, когда красные знамёна впервые простёрлись над её плоскими крышами. Выложенная тёсанными плитами поверх рыхлой каменистой земли дорога виляла по склону небольшого холма. Сухая поросль по правую сторону казалась зловещим чудищем с тысячью шипастых щупалец в тусклые мгновения пред рассветом. Слева же склон щетинился несколькими зубьями скал, прежде чем перейти в зыбкое озеро песка до самого горизонта.
Спереди, за ближайшим изгибом дороги, виднелись чертоги Аганнара. Прямые, тяжёлые колонны вздымались над редкой порослью и подпирали угловатый свод, а у их подножия ещё теплились ночные огни. Усилиями Фаттак и Ганорала – скорее даже, их соглядатаев и доносчиков – отряд знал многое о том, как была устроена эта вилла. На главную в этой местности дорогу – ту, что уходила на север вдоль узкой каменистой полоски меж отрогами Казарат и едва ли проходимой пустыней – смотрели главные ворота: две высокие створки охранялись статуями альдеваррских богов, а крышу венчало изваяние самого Аганнара в колеснице.
Пробравшись через них, гости знатного иноземца попадали в роскошный Передний сад, утопающий в хрупкой свежести пальм и лавров. Одно лишь то, что эти аллеи хранили зелень под знойным солнцем Ашмазиры, говорило о редком богатстве Аганнара. Или же – его желании выделываться перед всяким, кто окажется на пороге виллы. Не даром же он решил поселиться не на берегах озера Ашамази, а у куда более скромного оазиса за городом: как уверяла Фаттак, Аганнар попросту возжелал, чтобы его дворец был виден каждому путнику на единственной здесь дороге.
– Мне страшно, – дрожащим голосом выдала Ханай, сжав обеими руками флейту, спрятанную под просторной мантией. – Мы же идём в пасть гиены.
– Да брось ты, – гаркнул, не оглядываясь, Руй. – Гиены – мелкие, трусливые псины. Мы зайдём внутрь и вырвем то, что нам нужно. Легко, весело и быстро.
Эши фыркнул брату в спину. В лёгкость и веселье такого предприятия не поверил бы и ребёнок. Теперь же, пусть их новый замысел уберёг Итаки от истязаний Клавидара, оно ещё и грозило стать необычайно долгим. Дабы дело пошло наилучшей дорогой, отряду предстояло задержаться в этих стенах из мрамора и камня не меньше, чем на пару дней. А помочь в этом должна была немолодая ашмазирка, уже поджидавшая отряд на усыпанной каменной крошкой и песком площадке перед особняком.