Пустые шкатулки и нулевая Мария. Том 5

Микагэ Эйдзи

Я делаю это, чтобы в глазах общественного мнения «человек-собака» равнялся «преступнику».

«Шавка на четвереньках – преступник».

Когда эта ассоциация закрепится, людей-собак автоматически станут считать нарушителями закона.

Каковы будут последствия моего эксперимента по социальной инженерии?

Существование «человека-собаки» такое жалкое, какое только можно себе представить. Все люди испытывают отвращение, когда «человек-собака» полностью теряет разум, опускается на четвереньки нагишом и начинает гавкать. Никто их не жалеет,

поскольку они не считаются больше людьми, – особенно когда все верят, что «люди-собаки» – преступное отребье.

Все начнут бояться, что сами могут стать «людьми-собаками».

Люди осознают, что совершение преступлений может любого из них превратить в «человека-собаку». Но, поскольку никто не знает, что именно вызывает трансформацию, у людей не останется выбора – им придется прекратить любую криминальную деятельность и жить честной жизнью; только так они смогут избежать презрения общества.

Это положит конец преступности.

Конечно, абсолютного числа «людей-собак» катастрофически недостаточно. Необходимо заставить всех поверить, что преступники становятся «людьми-собаками» почти наверняка. Чтобы достичь этого, я должен создать больше «людей-собак» – толпы их.

Когда я это сделаю, их существование никто уже не сможет игнорировать.

Я вновь переключаю внимание на телик.

Тема изменилась; на экране новое видео. Похоже, его снял пешеход на свой смартфон: картинка размытая, и на заднем фоне слышны изумленные возгласы снимавшего.

Я вижу главную улицу квартала Кабуки-тё в Синдзюку [1] . Десятки взрослых мужчин и женщин распростерлись на земле.

С первого взгляда невозможно понять, к какой группе они принадлежат, поскольку у них нет между собой ничего общего: здесь якудза, белые воротнички, трансвеститы, обычные женщины и так далее.

1

Синдзюку (Синдзюку-ку) – один из районов Токио. Кабуки-тё – самый большой увеселительный квартал в Японии с множеством кинотеатров, ресторанов, а также борделей, секс-шопов и т.д. Здесь и далее – прим. Ushwood.

Все они собрались вокруг одного человека и со слезами на глазах бросились перед ним на землю.

В объектив камеры попал тот, кто стоит в центре толпы, – юноша с серебряными волосами и серьгами в ушах. Юноша холодно смотрит на толпу.

Естественно, это я, Дайя Омине.

– Пфф.

И эти события тоже идут так, как мной задумано. Я был уверен, что сейчас, когда телефоны с камерами есть у всех, кто-нибудь обязательно снимет, если я устрою такое шоу на главной улице.

Даже то, что это покажут по ТВ, я тоже запланировал.

Комментаторы в студии хмурят брови и выдают всякие предположения, которые с истиной, естественно, ничего общего не имеют, типа «быть может, это какой-то новый культ?»

Правда, конечно же, совершенно в другом.

И феномен «людей-собак», и массовое коленопреклонение создал я с помощью своей силы.

Никто в студии пока что не связал эти два

события друг с другом, но кто-нибудь наверняка это сделает – ведь они оба сенсационны и оба произошли в одно время. Люди в Интернете уже начали подозревать какую-то связь, и они, хоть и не думали особо, на правильном пути.

Это видео – предвестник моей главной цели.

Когда общество не сможет больше игнорировать феномен «людей-собак», я объясню массам, кто именно стоит в центре толпы.

И тогда мой план заработает по-настоящему.

Я вышел из гостиницы и иду по Синдзюку.

Воскресенье, середина дня. Людно. Я не в силах вытерпеть такую массу людей, у меня голова кружится.

Сейчас я уже знаю: большинство людей – грешники. Моя «шкатулка» заставила меня понять, что у миллионов людей внутри – поганая слизь.

Сейчас для меня такая толпа – все равно что извивающаяся помойка.

…Ну, к этому я тоже привык.

Уже сентябрь, но температура до сих пор не собирается понижаться. Жара стоит, как в середине лета. Я глянул на часы. Два часа дня.

По мере того как солнце движется по небу, моя тень постепенно удлиняется.

Один за другим люди вокруг меня наступают на мою тень.

Что а в т о м а т и ч е с к и а к т и в и р у е т «ш к а т у л к у».

Каждый раз, как кто-то входит в мою тень, мое тело пронзают грехи. Грехи, грехи, грехи.

– …

Когда я только начал пользоваться «шкатулкой», я не мог удержаться на ногах. Но сейчас это уже привычное дело. Я больше не из тех, кого ломает подобное омерзительное ощущение. Я уже переборол свою слабость.

Это просто неприятная рутина.

– Угг!

Отвращение, нахлынувшее на меня, слишком велико – я не сдержал стона.

Что, черт побери, такое? Что за отвратительное ощущение, как будто кто-то сунул в блендер прогорклое растительное масло, блевотину и гусениц и заставил меня выпить то, что получилось?

Что за отребье несет в себе столь ужасный грех?

Потирая виски, я развернулся к человеку, стоящему на моей тени, и посмотрел ему в лицо.

– …

Ничего себе.

Девочка, на вид из средней школы, с черными волосами, завязанными в пучок. Самое подходящее определение – «невинная». Несмотря на выходной, она в школьной форме. По ее виду совершенно не скажешь, что она грешница. Наоборот, она кажется слишком чистой, чтобы быть частью этой толпы.

Услышав мой стон и увидев мое искаженное лицо, она смотрит на меня подозрительно. …Блин, кто в этом, по-твоему, виноват?

Наши глаза встретились; но она просто попыталась меня обойти.

– Откажись от своей мести. Мне жаль тебя, но ты пожинаешь то, что сама посеяла.

Девушка остановилась и повернулась ко мне. На лице отсутствующее выражение – видимо, она просто еще не осознала, в каком положении очутилась.

– Ты, конечно, хочешь наказать грешников, но парни, которые платят за твое тело, – не тот, кто дал тебе ВИЧ. И не его сообщники. Их грех куда меньше, чем то, что ты собираешься с ними сделать. Хотя, думаю, ты со мной не согласишься.