Пустые шкатулки и нулевая Мария. Том 5
Шрифт:
Да, я знаю! Моя привязанность к Кири – главное препятствие на пути к моей цели.
Я опускаю взгляд на девушку, продолжающую вылизывать мои ботинки.
Я изменю мир.
Я произведу революцию!
– …Точно.
Чтобы это стало возможным, я д о л ж е н о т б р о с и т ь К о к о н е К и р и н о.
И еще мне необходимо одолеть моего злейшего врага.
«Я встречу нулевую Марию».
Некий одноклеточный, которого изменила игра-убийца и который
Этот специалист по раздавливанию чужих «желаний» встанет на моем пути, можно даже не сомневаться. На этот раз его не втянет «шкатулка» – он будет действовать по собственной воле и попытается уничтожить мою «шкатулку».
…Кадзуки Хосино.
Я сражусь с тобой.
Кадзуки Хосино – 9 июня, воскресенье, 14.05
Даже после исчезновения Дайи Коконе не изменилась.
Неважно, ожидала ли она, что Дайя исчезнет; в любом случае ее отсутствие реакции совершенно неестественно. Это привело меня к следующему выводу:
в е с е л ы й х а р а к т е р К о к о н е – н е б о л е е ч е м м а с к а.
Не только прямо сейчас – а все то время, что я ее знаю.
По правде сказать, я уже давно заметил, что ее жизнерадостное поведение выглядит каким-то натужным и искусственным. И еще я заметил, что Харуаки и Дайя знают, какова она на самом деле, но все равно подыгрывают ее натянутой веселости.
И я обратил внимание, что Дайе это все не нравится.
Правда, я никогда не думал, что выбор Коконе имеет такое большое значение.
В конце концов, все мы в какой-то степени пользуемся масками, когда общаемся с другими. Моги-сан, к примеру, рассказала мне, что ей пришлось немало потрудиться в прошлом, чтобы поддерживать свои знакомства. «Если Коконе нарочно старается такой стать, в ее выборе нет ничего плохого».
Так я думал.
Но я ошибался.
Иначе не было бы того случая.
– Нет, серьезно, Кадзу-кун, это было просто чудовищно! В смысле, да, конечно, вести себя с Касуми слишком нежно не надо было, это бы дало ей ложную надежду, но слушай, ты же понимаешь, в каком она положении, понимаешь ведь?
Это случилось после уроков.
– Ты ведь прекрасно знаешь, почемуКасуми хочет вернуться в школу! Кадзу-кун, ты хоть понимаешь, как ты ее обидел своим поступком, и это после всего, что она перенесла во время своей реабилитации?!
Коконе ругала меня за то, что я накануне оставил Моги-сан и отправился домой к Марии.
– Хочу, чтобы ты знал: ты серьезноошибаешься, если думаешь, что, раз она кажется такой веселой после того случая, значит, с ней все нормально! Ни с кем не будет «все нормально», когда он в таком состоянии! Касуми всего лишь пытается казаться сильной, чтобы не заставлять нас волноваться за нее!
Июль месяц, перед самыми летними каникулами. Хотя был уже шестой
Коконе изо всех сил пыталась сдержать слезы. Я не мог не восхититься ее сочувствием к подруге; впрочем, когда меня ругают, думать, конечно, следует не об этом.
Однако я не мог просто кивнуть и улыбнуться.
Я прекрасно понимал точку зрения Коконе. Конечно, я хочу обращаться с Моги-сан мягче.
Но я уже выбрал Марию.
Я решил ясно дать понять это.
– Коконе, я выбрал Марию –
Коконе, несмотря на явный шок от моей прямоты и упорства, тем не менее тут же ответила:
– Н-но это не оправдывает того, как ты вчера себя вел! Ты что, не мог хотя бы подождать, пока Касуми не станет немного лучше?! Хоть чуть-чуть подольше обращаться с ней ласково – это ведь совсем не проблема!
Я молчал.
Не потому что я был согласен с Коконе – просто что бы я ни сказал, это лишь ранило бы ее еще сильнее.
Если честно – она может говорить что угодно, ненавидеть меня, вообще никогда больше со мной не разговаривать – мой выбор не изменится. Я считаю Коконе своим хорошим другом и очень не хочу ее потерять, но это не имеет ни малейшего отношения к тому, что я выбрал Марию.
Я понимал, к чему Коконе клонит. Но когда наступит тот самый «подходящий момент»? И вообще, наступит ли он? Я что, должен сказать все Моги-сан, дождавшись ее возвращения в школу? А как насчет сделать это сразу после того, как Моги-сан успешно пройдет изнуряющий курс реабилитации и осуществит наконец свое желание жить нормальной школьной жизнью рядом со мной? Это и будет идеальный момент, чтобы сообщить ей, что я выбрал Марию?
Конечно же, нет.
Даже если я отложу, не буду прямо сейчас говорить ей о своем решении, Моги-сан все равно будет страдать.
– Ну скажи же что-нибудь, Кадзу-кун! Пожалуйста, не обижай больше Касуми так!
Я тоже не хочу ее ранить.
Я хотел сказать это Коконе от всей души, но, поскольку я действительноранил Моги-сан, говорить такое я не имею права.
Я извлек мобильник. Коконе начала жаловаться, типа «что ты там высматриваешь?», но я, не обращая на нее внимания, открыл изображение, которое искал.
Фотка облаченной в пижаму Моги-сан, показывающей знак мира.
Мне правда очень нравилась эта фотка. Солнечная улыбка Моги-сан всегда меня приободряла.
Глядя на нее, я понимал, почему в другом мире и в другое время я вполне мог влюбиться в Моги-сан. Естественно же, что можно влюбиться в девушку, которая дарит тебе такую теплую, ласковую улыбку. Эта фотка была мне очень, очень дорога.
Поэтому – я ее стер.
Ведь я не мог уже выбрать Моги-сан.
Не произнося ни слова, я продолжал смотреть на Коконе. Побежденная моим твердым взглядом, она тоже больше ничего не говорила.