Пустынная дорога смерти
Шрифт:
Освободившись из его объятий, она пошла к старой, обшарпанной двери и исчезла в укромной, тихой ночи, наполненной призраками неясного прошлого. Шут не стал её останавливать, а лишь подошёл поближе к старому пианино его матери, на крышке которого был изображен их фамильный герб: огромный ворон, держащий в когтях острый серп полумесяца. Он попробовал взять несколько нот, но инструмент был расстроен и сломан. Звуки, вышедшие из-под его пальцев, были больше похожи на всхлипывания и завывания дикого зверя.
– Вокруг я вижу только смерть, – усталым, севшим голосом сказал Шут. – Зачем вы забрали его? Зачем вы ломаете столько судеб? Ответьте мне, проклятые Ангелы Смерти?
– Они не ответят, – послышался мягкий, бархатистый, приятный, женский голос у него за спиной. Он повернулся. Это была Николь. Дин не мог не узнать её. Во сне она была в чёрной,
– Кто ты? Чего ты хочешь? – прищурившись, спросил Шут.
– Я? Я всего лишь тень, – бесстрастно ответила гостья. – Но скажи мне, Гэбриель, ты бы хотел жить вечно? Из века в век мстить Ангелам Смерти, забравшим у тебя всё: семью, друга, нормальную жизнь?
– Да, но как?
– Владыка тьмы милосерден, он поможет тебе в обмен на самую малость, – вкрадчиво начала Николь, подойдя ближе к Шуту.– твою душу. Ты станешь его цепным псом, оскверняющим раз в 24 года великих, но ослепших от гордыни, Ангелов Смерти. Они не смогу тебе ничего сделать, ты станешь для них недосягаемым. Лишь ты сам можешь избрать себе жнеца из смертных, когда бесконечное существование в тени тебя не утомит, и ты не захочешь сам своей смерти. Подумай, они забрали у тебя их, твоих близких, сломали судьбы, сделали тебя безумцем. Неужели ты не хочешь отомстить им за это?
– Хотел, – чуть слышно прохрипел Шут и гордо подняв голову посмотрел, обжигая своим пламенным, печальным взглядом изумрудных глаз на Николь. – Я видел смерть и она меня ослепила. Это чёрная Звезда смерти Полынь, та, которая воссияет на небе ярче великого светила и отравит одну треть вод при падении, сделав их горькой. Я видел конец… пустыню из серого пепла… но я не видел ада. Скажи мне, на что он похож?
– Ад – это не пламя и миллионы уродливых бесов, нет. Ад – это вечные терзания, внутренняя боль человеческой души, страдания оголившегося от лицемерия сердца. Это и есть ад.
– Что ж, значит вся моя жизнь ад. Я согласен заключить сделку, – сказав это он сделал уверенный шаг в сторону прекрасного и обманчиво доброжелательного демона. Резкий порыв ветра ворвался в тёмную, укрытую сумраком залу, словно пытаясь остановить происходящее безумие, и сорвал старый, немного выцветший и местами изорванный герб древнего семейства Габриэля. Чёрный шёлковый ворон на миг словно ожил на нём, сжимая в когтях серебристую луну, он, казалось, летел по изумрудно-зелёному, мистическому небу. Но герб упал, поднимая в воздух клубящиеся, призрачные тучи пыли, замерли волнующие изгибы и складки некогда гордой и величественной, но ныне постаревшей и посеревшей без должного ухода ткани.
– Знай же, – сладко прошептала гостья, вплотную приблизившись к Шуту. Всё её существо трепетало и торжествовала предвкушая полную победу над человеческой волей. – только один жнец будет иметь над тобой власть, великий Ниарцинель, наполовину демон, наполовину ангел. Он не сможет убить тебя, но в его силах тебя обездвижить на время и лишить сил. Бойся его сурового, карающего лика. Скажи мне, ты готов принять в себя бесконечную пустоту и тьму?
– Да, – устало прикрыв глаза, уверенно ответил Шут и протянул ей свою бледную, левую руку, с тонкими, длинными и элегантными пальцами. Николь аккуратно надрезала его и свою ладонь острыми, чёрными, изогнутыми и огромными когтями и крепко сжала его руку в своей. Кровь алыми, горячими струйками стекала по их белоснежной коже, сияющей, словно далёкий отблеск лунного диска, и капала на серый, холодный пол, оставляя в пыли небольшие причудливые углубления.
Тьма сгустилась, и их силуэты растаяли в клубящемся сумраке. Перед Дином предстала вечная, первородная бездна во всём своём мрачном и праздном величии, холодная пустота. Он слышал, что из мрака его звала сестра, но нигде он не мог уловить ни малейшего движение или хотя бы обрывка призрачного образа. Наконец он увидел свет, такой мягкий и тёплый, из него рождалась лесная, извилистая дорога, окружённая пёстрыми, рыжими нимфами-деревьями и залитая медовыми, густыми, яркими лучами невидимого светила. Его сестра… она стояла там протягивая ему свою маленькую мягкую ручку. Он хотел обнять её, прижать к себе и никогда не отпускать, но не мог даже пошевелиться. Он стоял, а горькие, горячие слёзы стекали, сверкая по его щекам.
– Ты нечестив, – прошептал приятный женский голос из-за спины и он обернулся. Это была Николь в белом воздушном платье и массивных, чёрных ботинках, отдалённо напоминающих берцы, как и в прошлом его сне. За ней был бесконечный мрак и непроницаемая, клубящаяся пелена седого, густого тумана. Явившийся из света пейзаж здесь выцветал и превращался в призрачные, неясные очертания. Она стояла к нему очень близко, их тела почти соприкасались, а дурманящий, сладкий запах пионов, исходивший от неё, душил Дина. – Ты всего лишь кукла в их руках. Они не могут испытывать жалости. Они просто используют тебя. Они не знают пощады. Ты должен был умереть тогда, той ночью. Бездна хотела забрать тебя, но они оставили тебя в живых. Слишком уж щедрый дар с их стороны, не правда ли? А знаешь почему они не забрали тебя? Не вознесли к дороге сквозь пепельную пустыню? Лишь ты можешь убить Шута. Он избрал тебя своим жнецом очень давно. Без тебя Ангелам Смерти не справиться. Но лишь стоит тебе выполнить своё предназначение, ты умрёшь. Им безразличны все люди без исключения. Ты уже чувствуешь, что жизненные силы покидают с каждым днём, приближающим тебя к исполнению своей миссии. В глубине души ты понимаешь, что умираешь. Сейчас ты нужен им, но скоро всё кончится. Я показала тебе истину. Ты всего лишь безвольная марионетка в руках умелого Кукловода. Рано или поздно нити будут обрезаны, но, несмотря на твою помощь им, дорога пепла будет пуста. Ты будешь один среди беспокойных теней. Они не помогут тебе. Но я могу указать путь. Я могу тебя провести. Только отрекись от них, отрекись от Ангелов Смерти, – произнеся эти слова, она открыто и дерзко посмотрела на него своими серыми, как осеннее небо, холодными глазами.
– Ты врёшь! – в ярости закричал Дин, пытаясь сдержать слёзы, болезненно давившие ему на глаза. – Они избрали меня! И даже если бы я захотел отречься от них, они бы меня не оставили, демон! Другого пути нет.
– Я вижу, что в тебе говорит жажда мести, – устало отводя глаза, негромко сказала Николь. Казалось, что она сжалась, плечи её опустились, руки обмякли, на неё давила горесть поражения.– И всё же ты сделал свой выбор, – договорив она исчезла в сумрачной, серой дымке.
Он обернулся. Теперь свет исчез, тропинка и лес были погружены в графитовую тьму и касались бесцветно-серыми. Перед ним стояла бледная и кукольно красивая Энни. Лицо её было не по-детски серьёзным, что придавало её облику пугающий оттенок. Дин снова не мог пошевелиться. Лишённый сил и мужества, истерзанный жутким, безумным бредом он рухнул перед ней на колени и дал волю горьким, горячим слезам, душившим его. Да, он знал, что скоро умрёт, чувствовал это и был в некоторой степени счастлив. Он уверовал и теперь надеялся на прощение, на безболезненное существование после смерти.
– Динго, ты грешен, – как то неестественно холодно и механически бесстрастно произнесла его сестра и недовольно покачала головой. – Зачем ты убил её? Зачем? Ты готов к мученьям? Почему? Тот путь, о котором говорила ОНА проще и безопаснее. Ты можешь спастись. Сбежать от Ангелов Смерти невозможно, но можно спрятаться.
– Что ты говоришь, Энни? – безумно, натянуто улыбнувшись сквозь слёзы, голосом, дрожащим от ужаса и адской, душевной боли спросил Дин. – Скажи мне, кто это сделал с тобой? Кто убил тебя?