Пустыня; Двое
Шрифт:
Кто-то опустил её голову на скатанную ветровку, служившую подушкой.
До пробуждения оставалось ещё два коротких часа.
Радости детей не было предела. Три литра воды – вот это удача! И сегодня, и завтра, и послезавтра, и ещё, и ещё они будут жить!
Доев последние кусочки рахат-лукума и перелив воду в пластиковые бутылки, дети отправились за едой. Ещё вчера, по пути к первому колодцу, Карен отметил четыре пальмы с гроздьями плодов на небольшой высоте. Юна с любопытством и, пожалуй,
Всё складывалось хорошо. И, вероятно, можно было остаться здесь, переждать бушующие где-то за пределами этого оазиса бури, и потом – через неделю, через месяц – вернуться туда, откуда начинался путь Карена. Ну не может такого быть, чтобы все жители погибли. Кто-то наверняка остался. В подвале, например, или в нижних домах. Возможно, осталась Феруза. Ведь правда, что детей не убивают, разве только случайно. А те взрослые люди, которые стреляли по городу из миномётов, и те, которые управляли дроном, вероятно, просто не смогли их внимательно разглядеть.
Размечтавшись, Карен почувствовал что-то неладное и поймал тревожный взгляд Юны. Да, опять этот страшный запах, принесённый южным ветром. Долой мечты, долой пустые надежды! Мир устроен так, что в каждом радостном событии сокрыто напоминание о конечности бытия.
В тот день южный ветер дул до самого вечера. Дети попытались уйти на северный край оазиса, но страшный запах проник и на север. И лишь к первым звёздам стало легче дышать. Карен закопал половину фиников в песок, другую половину заложил в сумку. Они легли снова возле спасительного сооружения, понимая, что надо уходить из этого царства смерти, но не зная, куда.
Карен проснулся внезапно, как от лёгкого щелчка по носу. Но причиной была не Юна – та мирно спала, засунув руки под «подушку». Натренированное чутьё мгновенно подсказало ему направление, где, возможно, таилась опасность. Он тихо приподнялся. В тёмном массиве пальм и акаций трудно было что-то разглядеть, но Карен ощутил присутствие живого существа. По-видимому, «оно» насупило на ветку или случайно топнуло по земле – и этот низкий звук, как сигнал тревоги, заставил его пробудиться.
Не шевелясь и почти не дыша, Карен безмолвно наблюдал за тёмной полосой леса. Как хорошо, подумал он, что они устроили ночлег на песке, а не под акациями.
Наиболее верным казалось предположение, что кто-то из оставшихся в живых, сам смертельно напуганный и потому боящийся незнакомых людей, выследил их и специально дождался ночи, чтобы подобраться к ним вплотную и без риска для себя убить. Только зачем?
В тёмном проёме между деревьев, где проходила тропинка, шевельнулась какая-то тень. Она казалась не просто большой, а огромной – не ниже закрывающей
Под акацией стоял верблюд! Свет луны падал на его правый бок, обращённый к оазису, но по контуру тени можно было определить, что это был дромадер. Карен тихо присвистнул, как учил его дядя Саид, и медленно двинулся вперёд. Верблюд повернул голову. Сначала дромадер стоял невозмутимо, как настоящий хозяин пустыни. Однако и он, видимо, тоже стосковался по общению. Неторопливо развернувшись, верблюд «поплыл» навстречу. Когда они сблизились настолько, что смогли хорошо разглядеть и «унюхать» друг друга, дромадер недовольно фыркнул. Тем не менее он подпустил Карена вплотную и даже позволил ему похлопать себя по бокам.
Вряд ли верблюд был смиренным и покладистым; какая-то «ершистость» в его характере чувствовалась. Когда они подошли к спящей Юне, дромадер неожиданно лёг перед ней, будто признав её повелителем. Бывшего хозяина такое поведение могло бы озадачить, но Карен не стал думать о причинах. Возможно, что страшные события, погубившие жителей оазиса, как-то сказались и на этом бессловесном корабле пустыни. И тогда они неслучайно нашли друг друга. Дромадер отбился от своего каравана, дети – от своих родных и вообще от людей. И всё происходит как в сказке: есть мальчик, есть девочка и их четвероногий спутник в облике симпатичного животного… И больше никого! Ни одного человека, ни одного зверя, кроме них, бредущих по безжизненной планете.
Может быть, они действительно попали в сказку?
Глава третья
Трудно было в это поверить, но Юна видела верблюда впервые. Однако страха перед одногорбым исполином она не испытывала. Когда дромадер с нею на спине поднялся во весь рост, она восторженно засмеялась и захлопала в ладоши. К счастью, верблюд был с седлом. «Главное – не спи на ходу, а то свалишься, – заметил Карен – Песок, конечно, смягчит удар, но всё равно будет больно».
Они не сговаривались и не обсуждали свои действия. Оба понимали, что им придётся покинуть оазис, ставший по чьей-то злой прихоти «городом мёртвых». Едва рассвело, дети погрузили финики, распоротые мешки, посуду, одежду и воду в две сумки по обоим бокам верблюда.
– Как им управляют? – спросила Юна со своей высоты (её ноги оказались на уровне головы Карена).
– Так же, как и лошадью – командами. Но одних правил для всех верблюдов нет; каждый настроен на свои команды.
– Так куда мы идём?
Карен придержал за шею дромадера, который уже пританцовывал на месте и вертел головой.
– Я не знаю, что сейчас на востоке. Боюсь, тоже война. Короче… я думаю, надо идти назад, в мой городок. Там есть вода. Там в подвалах, возможно, осталась какая-то пища. Возможно, остались жители. А солдатам в нём уже делать нечего.
Конец ознакомительного фрагмента.