Путь Базилио
Шрифт:
— Пока я болею — никаких опытов в этом направлении, — отрезал Тарзан. Он понимал, что где-то должен сказать плоковнику «нет», и чем скорее, тем лучше.
— Мы сделаем всё, чтобы вы быстрее поправились, — полковник был совершенно серьёзен. — Но систему нужно разворачивать как можно скорее. У нас возникли неожиданные проблемы. Время не терпит.
— Кого именно ты имеешь в виду под «временем»? — уточнил Тарзан.
— Вы всё-таки хотите обсудить этот вопрос? On vous demandera quand on aura besoin de vous [79] .
79
On vous demandera quand on aura besoin de vous.– «Когда будет нужно, вас
Тарзан не разумел по-французски. Но он ориентировался на интонацию, с какой эти слова были произнесены. Она была вполне однозначной.
— Я вам нужен, — сказал он с уверенностью, которую не чувствовал. — Если нет, меня бы убили.
— Зачем такие ужасы? Есть другие варианты, — Тарзан прямо-таки кожей почувствовал, что полковник улыбается.
Варианты, конечно, были, и Тарзан это отлично знал. Начиная от банальных схем постепенного оттеснения от дел — и кончая деньком-другим в обществе высокограциозной поняши. Насколько вождь шерстяных представлял себе ситуацию, у тех, кто стоял за спиной полковника, было и не такое в запасе. Однако всё это не имело отношения к делу.
— Нет, — сказал Тарзан. — Если бы вам нужен был честный исполнитель… дурак с инициативой… ну или что-то в этом роде — меня бы давно не было. Но вам нужен я. Такой, какой есть. С моей способностью принимать решения. С моим стилем управления. А все эти ваши варианты предполагают, что из меня тем набьют чучело. Но вам не нужно чучело Тарзана. Вам нужен Тарзан. Поэтому ваше руководство всё-таки будет со мной разговаривать. Не когда-нибудь потом. А сразу же, как снимут бинты. Или когда я их сам сниму.
— Это ультиматум? — спросил полковник. Тарзан промолчал.
— Очень жаль. Я думал, ещё поработаем. Вы меня вполне устраивали. Сейчас мы как раз вышли на тот уровень отношений, который был бы для меня наиболее комфортным.
Тарзан под бинтами сдвинул брови и сыграл лицом «я всё сказал». Он был уверен, что Барсуков это каким-то образом почувствует.
— Значит, настаиваете? Что ж. В таком случае поговорим по-людски. Аль ба'аним оль эв'га'виалли [80] .
80
Аль ба'аним оль эв'га'виал и далее. Высокообразованным существам, конечно, будет тяжко читать беседу Тарзана и Барсукова, в которой Тарзан изъясняется по-людски на плохом ученическом уровне, а полковник старается не выходить за те же границы, чтобы собеседник его понимал. Автор не извиняется - и потому, что извиняться за героев не принято, и потому, что и сам знает людское весьма посредственно. Автор также не намерен разбирать грамматические и иные ошибки, допускаемые Тарзаном. Тем не менее, некоторые моменты нуждаются в комментариях.
Тарзан чуть не зарычал от злости. Неспособность к языкам была его слабым местом, его вавва, и полковник позволил себе уколоть его — да что там, ткнуть мордой — именно в это.
Выбора, однако, не было. Настояв на серьёзном разговоре, Тарзан должен был показать собеседнику, что он его достоин. Серьёзные темы и претензии и в самом деле полагалось обсуждать по-людски. Полковник был в своём праве.
Ба'аним - лихорадочно вспоминал Тарзан, нервно прихватив верхнюю губу клыками, — ба'аним. Вещь или дело, определение которого приводится после. Отлично, что там после? Оль — слово со множеством значений. Словарное — «ты должен знать» или «ты должен принять». Ну, допустим — поскольку более конкретно полковник высказаться не пожелал. Ладно. Зато последнее слово более чем понятное. И очень неприятное. Если бы Барсуков сказал х'ани — было бы как-то спокойнее.
— Миколь ув'Тарзан шермах машер, — сказал полковник.
— Га'виалли шем Барсуков сина Тарзан эмет цобгалах, — вождь нахнахов сконструировал, наконец, фразу-уродину, надеясь, что дальше пойдёт легче.
Раздался неприятный звук — нечто среднее между кашлем и тем особенным звуком, с
— Эмет цобгалах! — повторил он с удовольствием. — Ба тфитоль.
Тарзан в который уж раз отметил аккуратность полковника. Он не сказал, что ему самому смешно, и не употребил оскорбительного тфиталь, подразумевающее сознательное глумление. Он всего лишь заметил, что это смешно. Хотя, с другой стороны, полковник его всё-таки понял.
— Тарзан героль га'виалли, — начал Тарзан с обычной халвы. — Тарзан баналь домен ув'га'ллаха сина гавиалли эмаль Ханаан.
Шерстяной невольно подумал про себя, что слово эбаль тут было бы уместнее — но благоразумно придержал язык.
— Тмолль. Л'оль зай эрув сина га'виалли цагаль шем'Алом, — строго заметил полковник.
Этот наезд Тарзан решил пропустить мимо ушей — и пропустил, хотя слово тмолль по отношению к себе его покоробило.
— Анг'— начал вождь шерстяных, внутренне холодая: он прекрасно понимал, что всё, сказанное перед этим словом, не считается.
— Тарзан цо'пешим [81] , — он специально употребил это не вполне определённое словцо, усилив его ещё более двусмысленной конструкцией, — Тарзан оль яли эв га'виалли. Ло арка, — он ограничился обрубком фразы, поскольку надеялся, что слова «без посредника» будут понятны и так.
И тут он опять почувствовал — не увидел, а именно почувствовал — взгляд полковника Барсукова. Взгляд, которого бы он точно не выдержал, если бы не лежал, замотанный марлей.
— Барсуков, — сказал, наконец полковник, — арэт арка. Барсуков каголь Аур'Аркона [82] .
81
...цо'пешим...– Тарзан случайно употребил рискованный, но изящный оборот: «должен с трудом заботиться». См. также примеры в книге: Б.М. Леви. Людское. Говорим и пишем правильно.
– СПб, «Афродизиак», 1993.
82
...каголь Аур'Аркона.– Обычный литературный перевод «принят в свет разума Арконы», приводимый ниже, красив и даже верен по смыслу, но всё-таки не точен. Глагол каголь означает не «[должен быть] принят», а «[должен быть] воспринимаем как часть общности», название которой приводится далее. То есть имеется в виду нечто подобное тому, что в эпоху депутата Пархачика называли coming out. Слово аур, в свою очередь, означает не «свет разума», а «нечто, делающее видимым или понятным» (отсюда значения «свет» и «разум»). Подробнее см. Вл. Лурье, Классическое людское.
– М., «Прогресс», 1977 (серия «Для научных библиотек»).
— С-с-скобейда, — еле слышно выдохнул Тарзан.
Сомневаться в словах полковника не приходилось. Во-первых, полковник не имел привычки лгать. Во-вторых, у него не было никаких причин для этого — зато скрывать своё истинное достоинство и дальше имелось достаточно резонов. В-третьих… в-третьих, теперь нужно было подумать о себе.
Вождь нахнахов почувствовал, как прилила кровь к голове. Он до последнего момента исходил из того, что так называемое вещание — это серьёзный, но частный проект. Который, может быть, опекается… — он даже мысленно избежал опасного слова, — но не является сферой их прямых интересов. Но если это не так… В этом случае проблематичной становилась не только дальнейшая судьба Тарзана, но и всего домена в целом.
— Не суетись, — великодушно сказал полковник. — Ты не знал, ах'иль л'оль. Ба им ко'шерк.
Тарзан несколько успокоился.
— Прошу простить меня, старший, — сказал он по-русски. — Я был слеп и не видел.
— Я уже дал понять, что простил, — полковник, похоже, слегка рассердился. — А не видишь ты прежде всего собственных интересов. Теперь я не могу даже делать вид, что тебе служу. Поищи нового руководителя по связям с общественностью.
— Но я могу обратиться к вам хотя бы сейчас, — сказал Тарзан.