Путь Базилио
Шрифт:
Пространство замыкала длинная стойка. Слева от неё виднелся проход в сортир, справа — в другую комнату, судя по тому, что смог рассмотреть Баз сквозь стену — в бильярдную.
Кот осторожно спустился вниз, не задевая коварную ступеньку, и направился к стойке. Однако не успел он сделать и пяти шагов, как его схватили за штанину.
— Ты мне на ногу наступил, скобейдыш! — прорычал, привставая, выхухоль.
Кот приподнял очки.
— На ногу не наступал. А в глаз — дал, — сказал он, пуская в левый зрачок выхухоля
Выхухоль глухо завыл и схватился за глаз. Кот улыбнулся, взял со стола рюмку и понюхал. В рюмке была вода.
До стойки он добрался без приключений, хотя взгляды завсегдатаев втыкались в спину, как иголки.
У барной стойки протирал хвостом стаканы мартыхай, — а может, обезьян. К седой шерсти на груди был прикреплён бейджик «Боба Сусыч».
— Здоровья и добра, — поприветствовал его Базилио по обычаям Страны Дураков.
— Ни пука, ни хера. Ты в прошлый раз за выпивку заплатил? — буркнул Боба, продолжая заниматься стаканами.
— В прошлый раз меня не было, — сказал кот.
— Первоход, что-ли? Проваливай. Первоходам тут не наливают, — обезьян стал ещё менее дружелюбным. — Или попроси господ поприличнее — может, угостят. А ты заплатишь. За всех.
— В прошлый раз меня не было, а в позапрошлый тебя не было, — кот прищурился, целясь. — За это мне ты сейчас водки нальёшь, — с этими словами он отстриг обезьяну лазером краешек левого уха.
Боба открыл было пасть — и молча её захлопнул. Потрогал ухо. Посмотрел на пальцы, понюхал. Скорчил гримаску.
— Пятьдесят граммов — сольдо, — объявил Сусыч, ловким движением лапы доставая бутылку с этикеткой.
— Про цены разговаривай с теми, кто платит, — оборвал его кот, уже понявший, как тут нужно себя ставить.
Стопка водки нарисовалась на полированном дереве — холодненькая, накрытая листиком базилика. Кот опрокинул её, зажевал листочком. Водка была так се, но энергопотери восполняла.
— И кто за тебя платить будет, за такого красивого? — поинтесовался бармен.
— Сам решай. Я пока присяду, — кот показал на дальний столик, за которым сидел над шпротиной одинокий, позорный волк в сталкерской снаряге.
— Туда не надо, — тихо, одними губами сказал мартыхай.
В этот момент дверь с треском распахнулась и на площадке появился черногривый конь в недешёвом прикиде. Особенно доставляло демисезонное кожаное пальто и узда с декоративным трензелем.
Конь гордо обвёл взглядом зал и громко фыркнул.
— Первоход, собрался в Зону, — меланхолично заметил Сусыч. — Как думаешь, в аномалию попадёт или нет? Вроде должен.
Базилио сообразил, что аномалией Боба называет крутящуюся ступеньку, и сделал неопределённый жест, который можно было понимать как угодно.
Конь аномалию миновал благополучно — с лестницы он сошёл двумя большими шагами, пропустив ловушку.
— Ты мне на ногу наступил, выебок! — заорал, вскакивая, выхухоль.
Кот услышал знакомые слова и включил направленные микрофоны в ушах — ему стало любопытно.
Тем временем события развивались. Конь попытался было вырваться, и тут же откуда-то сбоку выскочил-нарисовался лев — накачанный, сердитый, с пегой гривой, заплетённый дредами.
— Что за шум, а др-раки нету? — осведомился он.
— Да вот, джигурда какая-то сифозная прискакала, ходит по ногам как по паркету, — наябедничал выхухоль.
— Я ничего не делал! — конь уже понял, что попал, хотя ещё не осознал, как.
Лев подал на коня грудью, приоткрыв пасть. Конь назад не сдал, но было заметно, что ему неуютно.
— Мальчик, ты сделал тр-ри ошибки, — рыкнул лев. — Пер-рвая — что ты сюда пр-ришёл. Втор-рая — что ты наступил на ногу уважаемому существу…
— Пусть обоснует, что я наступал! — конь запоздало попытался воззвать к понятиям.
— И тр-ретья — что ты публично обвинил уважаемых существ в фуфлогонстве, — предсказуемо завершил лев.
— Не трогайте мальчика, не трогайте, что же вы делаете! — страшно завизжала сисястая зебра. Выхухоль, не оборачиваясь, схватил её за гриву и от души дёрнул. Та захрипела и умолкла.
— Да ты чё гонишь… — попытался сборзнуть конь и тут же заткнулся на подхрипе. Кот прищурился, посмотрел ситуацию в ультракоротких волнах и увидел полоску стали: похоже, пока лев отвлекал внимание, кто-то успел подобраться сзади и сейчас держал жеребца на ноже, тыкая острием под лопатку.
Давешний волк, с интересом наблюдавший за сценой, внезапно напружинился, вскочил, и с неожиданной лёгкостью пошёл между столиков.
— Я гоню? Ты, сявка дефная, мне предъяву кинул? — гневно раздулся выхухоль. Конь попытался было что-то сказать, однако при каждой попытке лезвие под лопаткой угрожаюше пошевеливалось, так что бедолага только разевал рот.
— Так, все видели, — объявил лев. — Этот деф поднялся в наш дом, вёл себя не по понятиям, оскор-рбил уважаемых существ, обосновать не может. По-моему, он хулиган. Скажите, уважаемые, — обратился он почему-то к енотам, — нам надо хулигана?
— Нам хулиганов не надо! Мы сами хулиганы! — зашумели еноты.
— Глас нар-рода — глас Матер-ри. Эй, Боба! — закричал лев через весь зал, мощной глоткой перекрывая шум толпы. — Спр-роси на кухне, почём конину возьмут?
— Сейчас узнаю! — прокричал обезьян, но с места не двинулся. Видимо, сюжет разыгрываемого спектакля ему был хорошо знаком.
— Стоп! — рявкнул волк, добравшийся-таки до места происшествия. — Эй, ты, — обратился он к выхухолю, — оставь парня. Он первоход и не знает наших обычаев.