Путь Базилио
Шрифт:
— Но это же в деньгах не считается? — удивилась дочь. — Хотя, конечно, есть же эти… как их… эскорт-услуги. У Панюню есть такая подружка, Бекки Биркин-Клатч, она про неё рассказывала…
— А вот эту скобейду поебучую, — у матери так прижались уши к голове, что Гермиона посмотрела на неё испуганно, — я продала бы шерстяным на мясо за два сольдо… Уффф. Надеюсь, — она шумно выдохнула, поводя ушками, — что это останется между нами.
— Хорошо, мама, — Фру-Фру послушно кивнула. При всей своей житейской наивности, она всё-таки понимала, что некоторые вещи
— Ладно, проскакали. Так вот, я была проректором по хозчасти. Дальше мне ходу не было. При этом положение было неустойчивым. Слишком многие хотели это место. И плели интриги. Если бы не мои двести восемьдесят, они бы меня съели. Но они бы меня съели и так, потому что цена вопроса была не очень велика. И со временем только снижалась. Я понимала, что меня сожрут, но ходу не было. И тут подвернулась эта авантюра с Вондерлендом. Я бросила всё и пошла в первую партию. Дальше ты знаешь. Мы рискнули и сорвали джек-пот — освоенную территорию и точку зацепления. Уфффф, — она вытянула шею и встряхнулась.
— Ну я в общем поняла, — осторожно сказал Фру-Фру.
— Теперь посмотрим, что у меня есть сейчас. Я — первый зампред Комиссии по энергетике Верховного Пуси-Раута, причём все вопросы по Каваю решаю я. Да, я обязана отчитываться и обосновывать некоторые решения. Но для этого у меня есть ты. Дальше: сейчас у меня отличная репутация. Я могу решить многие вопросы за ведёрком сена. С университета я стрясла статус почётного профессора. Оно вроде бы не даёт никаких конкретных преимуществ, зато его нельзя аннулировать. Как и виссоновую балаклаву. Про орден не говорю — понятно. Кроме того, я Покорительница Вондерленда, это звание у меня не может взять назад даже Верховная Обаятельница. Так вот, открыто щемить поняшу, у которой такие регалии — всё равно что ссать себе на копыта. Понимаешь, почему?
— Ну да, — после некоторого раздумья согласилась Гермиона. — Если уж сами дали, то как-то глупо…
— Вот-вот. Глупо и смешно. А те, кто наверху, не любят выглядеть глупыми и смешными. Ну хоть это ты понимаешь… Теперь суммарно. По сравнению с прошлым у меня резко повысился икс и очень, очень сильно поднялся игрек. Проскакать мимо меня — по крайней мере здесь, в Кавае — просто невозможно. Или возможно, но это требует таких расходов и столько времени, что лучше не пробовать. Хотя, конечно, подточить можно всё что угодно. Я прекрасно понимаю: Верховной дуют в уши, про меня тоже. Но Верховная далеко не дура. Мне хватает двух-трёх личных аудиенций в год, чтобы разобраться с вопросами и рассеять сомнения…
— Мама! — взмолились дочь. — Ну я всё, всё поняла, но почему нельзя проложить кабель?!
— Потому что, — ответила мама, — если бы твои планы осуществились, то бюджет на электричество для Кавая упадёт раз в десять. Все вопросы энергоснабжения, которые сейчас решаю я, будут решаться в Понивилле. Они оттуда будут рулить, кому дать ток, а кого отключить. Рулить они будут в своих интересах, игнорируя нашу местную специфику. Да, плата за энергию тоже пойдёт не в наш бюджет, а в Понивилль.
Дочка подумала, пошевелила ушами, потом медленно склонила голову.
— Что киваешь, заучка? Теперь икс. Мой авторитет в Понивилле резко упадёт. Возникнет искушение попросить меня с места зампредседателя Комиссии. Сейчас это невозможно, потому что это означает поссориться с Каваем как таковым. Но мой авторитет здесь тоже упадёт, потому что…
— Мама, ну я уже поняла, к чему ты клонишь. Ты права. Это была плохая идея.
— По-настоящему плохой она была бы, если бы ты что-то подобное ляпнула на Комиссии. В таком случае, — мать посмотрела на дочь очень серьёзно, — я бы тебя оттуда убрала. Потому что всё, что я тебе тут наговорила — на самом деле неважно. То есть это важно для меня, но есть вещи и поважнее моих интересов.
Гермиона посмотрела на мать с недоумением. Мирра Ловицкая, говорящая подобное — это было что-то новенькое.
— Вынь морду из ведра и слушай внимательно, потому что я скажу тебе это один раз. Не ты одна такая умная, и уж точно не ты первая задумалась о том, что электричество вообще-то течёт по проводам, а провода у нас есть. И если бы такое можно было бы делать, меня бы не спрашивали, а поставили бы перед фактом. Однако есть мнение, что эти старые кабели лучше не трогать, — мать замолчала.
— Так мало ли — что? И что это за мнение? — упрямо наклонила головку Фру-Фру.
— Говорю ж тебе: есть такое мнение, — мать посмотрела на дочь как на маленького. — Просто есть. Те, кто его чуют — имеют шанс подняться. Кто не чует — тому не светит. У тебя, к сожалению, совсем нет чутья. Поэтому ты всю жизнь будешь держаться за мой хвост. Несмотря на всю свою учёность. И довольно об этом.
Ветерок вдруг закашлял. Фру-Фру подняла голову. В коридорчике стояла её сестра Альбертина, нервно озирающаяся по сторонам.
— Алечка? — у Гермионы отвисла челюсть. — Ты някнула Ванду?
— Не-а. Меня Иеремия провёл через служебный вход, — ответила сестра, явно чувствующая себя не в своём ведёрке.
— Ты так хорошо знакома с Иеремией? — удивилась Мирра. — Дочка, ты делаешь успехи.
— Да нет, что ты. Его попросила… одна знакомая. То есть не попросила, а… как бы это сказать… Кажется, — она потупила глаза, — этот ваш Иеремия… ну… сотрудничает, — последнее слово она произнесла одними губами.
Гермиона непонимающе посмотрела на сестру. Однако Мирра не удивилась.
— Ну, в его-то положении странно было бы не, — произнесла она загадочную фразу. — Так ты сюда зачем пришла? Да ещё с такой знакомой? — слово «такой» мама выговорила с брезгливостью, будто взяла губами слизняка.
— В том-то и дело. Мама. Пожалуйста, выслушай меня, не перебивая, — Альбертина посмотрела на мать как-то очень серьёзно. — Не перебивая. Очень прошу.
— Ну, говори, — Ловицкая-старшая положила голову на подушку, давая понять, что готова слушать.
— Это Бекки… Мама, не вскидывайся! Ты обещала!