Путь Черной молнии 1. Новая версия
Шрифт:
В десять часов утра теплоход проплыл мимо деревни Крутой яр, и через
полчаса
показалась Михеевка. Издалека дед Михаил увидел на берегу маленькие фигурки встречающих людей. Теплоход замедлил ход, от двигателя по металлической палубе прошлась вибрация. За бортом утих шум воды.
Пассажирское судно причалило носовой частью к подмытому
Затем с берега на теплоход поднялись грузчики, неся на плечах тюки и коробки с разными товарами и продуктами. Все это необходимо доставить в магазин, единственную достопримечательность среди пятидесяти разбросанных по всей деревне домов. «Лабаз» 27 , как в шутку называют его местные жители, располагался на берегу и возвышался на мощных деревянных столбах, спасающих строение от весеннего половодья. Старожилы Михеевки хорошо запомнили сильнейший разлив Оби в год, когда началась война. Тогда тринадцати семьям пришлось переселиться на высокий яр в сосновый бор.
27
Лабаз – лавка, киоск.
Деда Михаила пришла встречать тридцатипятилетняя родная племянница Наташа. Приветливая улыбка не сходила с ее холеного лица. Красивые округлые плечи, пышная грудь, крутые бедра, и при всем перечисленном она обладала утонченной талией, от чего ее фигура выглядела потрясающей. При каждом порыве ветра Наталья заправляла под шелковую косынку светло-русые пряди волос.
Поздоровавшись приветливо с жителями деревни, дед Михаил предложил племяннице, сразу же, не заходя к ней в дом, идти на заимку, расположенную в десяти километрах от Михеевки. Несколько минут им понадобилось, чтобы пересечь всю деревню. Они прошли по трапу через протоку и оказались на окраине смешанного леса, состоящего из берез, осин, сосен, елей, кедр. Через пару километров проторенная дорожка привела их к безымянному ручью, берущему начало далеко в таежном урмане. Узенький мосток через ручей был оборудован длинными жердями, скрепленными между собой и поручнями из толстой веревки. Дед Михаил всегда следил за переправой, без нее пришлось бы далеко идти до первого брода через ручей. На другом берегу, тропинка повела путников через малый хвойный бор. По мере углубления, лес сгущался, начинался старый бор, охраняемый государством. Отсюда и начиналась граница Томского заповедника. Огромные вековые кедры устремились ввысь. Бор распростерся на много верст и вдаль и вширь, доходя до болота, называемого в народе Шиманскими топями. За болотом начинался таежный урман, прозванный Калтаем.
Изредка встречались просеки и полянки, только там солнечные лучи касались земли, остальной бор был сильно затемнен. Дед Михаил остановился, немного перевести дух, мысленно смерил расстояние до заимки и, махнув рукой племяннице, продолжил путь до
– Дядь Миш, – за спиной послышался звонкий голос племянницы, – давай срежем путь, ведь у тебя не обход заповедника.
Лесник, соглашаясь, кивнул и, выйдя на развилку, свернул с основной дорожки, ведущей к речке «Черная». Тропа исчезла, затерявшись в траве, но опытному леснику она не нужна, ориентировочно он без труда выйдет к родной заимке. Наталья, не отставая, шла следом.
Кому, как не деду Михаилу хорошо известна эта местность, вот уже тридцать один год он оберегает тайгу в заповедном месте от не прошеного гостя – браконьера. Подмечает, записывает и считает популяцию редких пород птиц и зверей в огромном лесном массиве. Лютыми зимами помогает лесным жителям: птицам корм подсыпает, животным сено подбрасывает.
Стареет лесник, вот уже десять с лишним лет, как он вышел на пенсию, но не бросает своей любимой работы. Районное начальство никак не может найти ему достойную замену. Со стороны села Топильники, попасть к Михаилу на заимку трудно, разделяют множественные болота и непроходимые таежные места. Только путь по речке «Черной» доступен начальству и редко заезжающему участковому инспектору.
Сколько раз предлагали леснику, чтобы он снова перебирался в свой дом в Михеевке поближе к людям, где шесть лет назад похоронил незабвенную супругу Дарью. Прожил он с ней сорок лет, женившись за два года до начала войны. Всю войну прождала она своего любимого супруга, моля Бога, чтобы он вернулся живым и невредимым и дождалась дважды раненного. После войны Михаила назначили на должность лесника в этом крае.
Выросла дочь, вышла замуж и теперь с семьей живет в Новосибирске. Сегодня от нее Михаил возвращается на свою заимку. Редко навещает Екатерина своего стареющего отца, все на работу ссылается, да семейные дела, последний раз гостила у него три года назад с внуком Сашей, которому по подсчетам Михаила исполнилось пятнадцать лет. Не стал отец ждать приезда дочери, а сам наведался к ней в гости. Порадовался за внука, повзрослел он, раздался в плечах, телом окреп, недаром спортом занимается. Повидался, как говорится и, слава Богу, все живы и здоровы, правда мужа Екатерины, Николая, снова не оказалось дома, дочь сказала, что уехал в командировку.
Ноги у Михаила еще крепкие, мог спокойно уйти рано утром в тайгу и вернуться затемно. Правда в последнее время стал чаще уставать и останавливаться на отдых между дальними переходами. Сопровождает его всегда верная собака Корт, западносибирская лайка, подаренная родственником три года назад. Помимо Корта в доме живет кот Васька, крупный, полосатый, рыжий и на вид очень красивый. Михаил любит кота за сходство с маленьким рысенком. На ушах кисточки, лапы большие. «Ну, чисто рысенок», – приговаривал Михаил, поглаживая любимого кота. Настоящие лесные кошки в этих краях встречаются, стоит только углубиться в тайгу, как лесник обнаруживает присутствие этих ловких и осторожных зверей. То метки на деревьях оставляют в виде глубоких царапин, то клочья шерсти, сброшенные по весне во время линьки.
Конец ознакомительного фрагмента.