Путь, данный герою
Шрифт:
Зелорис ожидал, что опекун будет сильно ругать его, но тот вообще ничего не сказал. Целый месяц он просто молчал, отчего маленький мечник еще глубже осознавал свою глупость и чувство вины за столь безрассудный поступок. Но вскоре его отношения с рыцарем вернулись на круги своя, а о том происшествии ни Зелорис, ни сэр Рондейв старались не вспоминать.
Несколько хуже дела обстояли в отношениях Зела с другими детьми. Если и раньше он был среди них белой вороной, то сейчас ребята и вовсе высмеивали Зелориса из-за шрама на лице. На все их оскорбления и издевательства
Когда Зелорису исполнилось пятнадцать лет, сэр Рондейв заметил, что его ученик делает значительные успехи во владении мечом, а в день двадцатилетия рыцарь сказал ему о том, что вскоре он может его превзойти.
Через год после этого тяжелая болезнь приковала сэра Рондейва к постели, а через девятнадцать месяцев он скончался.
Это был настоящий удар для молодого мечника. Ему казалось, что, лишившись человека, ставшего ему отцом, он в одночасье лишился всего. Не в силах жить в одиночестве в маленькой хижине, где все напоминало о старом рыцаре, Зелорис покинул дом и деревню, в которой вырос, и отправился в путешествие.
Некоторое время он бесцельно бродил по королевствам Запада, пока однажды не услышал об «Охоте», объявленной королем Монтильфонда. Учение о справедливости и долге воина старого ратника дало о себе знать, и Зелорис решил принять участие в этой «Охоте», чтобы одолеть разбойников, грабящих невинный народ. Это решение изменило всю его жизнь.
Сначала с Зелорисом, которого люди старались избегать везде, куда бы он ни пошел, заговорил надоедливый лучник. Более того, он предложил Зелу свою компанию. Потом – наивная девчушка, не испугавшаяся мрачного вида мечника, также изъявила желание путешествовать вместе, а с ней присоединился и ее ворчливый товарищ. Впервые у Зелориса появились друзья.
После того, как молодой мечник стал уважаемым во всем Монтильфонде Героем, а пришедшая с Севера Гордислава наняла всех четверых товарищей для сопровождения в путешествии, Зелорис осознал, что эта его новая жизнь нравится ему ничуть не меньше, чем время, проведенное со старым рыцарем, и что иметь друзей – прекрасно.
Постепенно под влиянием товарищей чрезмерная стеснительность и замкнутость Зелориса стали потихонечку убавляться. Если раньше на вопросы он преимущественно отвечал малозаметным кивком, то сейчас чаще стал отвечать вслух. И хотя эти ответы в большинстве случаев ограничивались его фирменным «У», нельзя не сказать, что и это является прогрессом.
– Надо же, какие люди! Шрамомордый! – окликнули Зела сзади.
Мечник обернулся и увидел тех, от кого всё детство выслушивал множество издевок и оскорблений: сына пахаря Роби и его сестру Мони, выросших с ним в одной деревне. Зелорис не ожидал увидеть их за пределами Заприи и был, мягко сказать, не очень рад этой встрече, однако не показывал этого.
– Привет, – прошептал он.
– Что же, всего лишь «Привет»? – надменно произнесла Мони. – Так-то ты встречаешь старых друзей?
Зелорис промолчал в ответ. Ни он для них, ни они для него никогда не были друзьями.
– Опять молчишь, – усмехнулся Роби. – Как обычно, будто воды в рот
– Не Зелошрам. Зелорис, – исправил мечник.
– Да ладно тебе, не обижайся, – Роби положил руку Зелу на плечо. – Это я по старой дружбе.
Снова «дружба». Зелорису захотелось смахнуть его руку с плеча и сказать, что между ними никогда не было никакой дружбы, потому что дружбой нельзя назвать отношения, построенные на издевательствах и оскорблениях, но он сдержался.
– От тебя столько времени не было ни слуху, ни духу, – продолжила Мони. – А вот теперь мы встречаем тебя здесь. Может, расскажешь, чем ты всё это время занимался и как оказался в Сардигии?
– Путешествовал, – одним словом на оба вопроса ответил Зелорис.
– И всё? А подробности?
– Мони, не приставай к нему с такими расспросами. Ему наверняка совсем не о чем рассказывать. Это же наш Шраморис.
– Ты прав, Роби. Что это я?!
Брат и сестра разразились дружным смехом.
– Я пойду, – прошептал Зелорис, надеясь как можно скорее покинуть их компанию.
– Куда? – спросил Роби. – Мы столько времени не виделись, и ты тут же бросаешь нас? Ну уж нет.
– Позволь нам поиз… пообщаться с тобой подольше!
Мечник был уверен, что первоначально Мони хотела сказать «Позволь нам поиздеваться над тобой», но сделал вид, что не заметил оговорки.
– К тому же, – продолжил Роби, – нам хочется узнать, как ты провел всё это время.
– Дорв и Грей наверняка обидятся на нас, если мы не расскажем им подробности.
– Ты же не допустишь, чтобы они на нас обиделись?
– У.
– Тут неподалеку была неплохая таверна, – сказал пахарский сын.
– Мы были в ней с утра, – добавила его сестра.
– Там выступала очаровательная девушка-бард, – сообщил Роби. – Настоящая красавица. Жаль, что такие, как она, недосягаемы для тебя, но ты сможешь хотя бы посмотреть на нее.
– У тебя, наверное, совсем нет денег, но не бойся, мы сможем за тебя заплатить.
– У меня есть деньги, – возразил мечник. От всей суммы, подаренной королем Монфрида, он потратил всего тридцать пять золотых, двадцать из которых ушло на кленовый сироп.
– Не нужно скромничать, – демонстративно настаивал Роби. – Раз уж мы приглашаем тебя, то сами и заплатим за всё.
– Не можем же мы позволить нашему дорогому другу тратить свои скудные средства, – добавила Мони.
Зелорис решил воздержаться от спора.
Когда брат и сестра привели мечника в таверну, Зелорису пришлось невольно улыбнуться. Девушка-бард, которой был так очарован Роби, и которая, по его словам, является недосягаемой для Зела, была ни кем иным, как Рэйной.
Хозяин постоялого двора, на котором они остановились, не был ценителем музыки и подобных развлечений, поэтому Рэйна, записав несколько местных легенд, устроилась на подработку в первую приглянувшуюся ей таверну, которая благодаря ее выступлениям собрала большое количество посетителей. Само собой, разумеется, что из-за такой толпы малышка Рэй не могла заметить вошедшего мечника.