Путь домой. Книга вторая
Шрифт:
Стоя возле камня, я переодевался почти с наслаждением — избавиться от девчоночьих шмоток. Танюшка стояла рядом. Собственно, все стояли рядом, дальше или ближе — и наши, и ребята Герберта, и вчерашние рабы (обалделые, но сжимающие в руках оружие), и банда Гонсалеса… Негров, кстати, тоже уже было видно — они вываливали толпой из-за скал в полукилометре от нас.
— Олег, к тебе, — подошёл Сергей с обнажённым палашом в руке. — Один из этих.
Я уже издалека увидел «этого» — это был Роб. Кстати, к этому блондину у меня почему-то особой неприязни не было.
— Привет, — сказал Роб, подходя. Он почему-то тяжело дышал, словно бежал долго и упорно.
— Да виделись уже сегодня, — весело ответил я, шнуруя ремни сапог. — Тань, принеси бригантину, пожалуйста…
— Сейчас будет драка, — Роб покусал уголок губы. — Наши и люди Герберта… и…
— И рабы, — добавил я. — Ваши рабы, да?
— Наши рабы, — повторил Роб. — Негры же идут, Олег.
— Ай, как интересно! — восхитился я. — Негры идут! А раньше — не ходили? — Роб молчал, глядя мёртвыми глазами, и я поднялся. — Ладно, негры идут — и мы пойдём себе…
…Схватка в самом деле готова была вот-вот начаться. Если бы не негры, я бы сказал, что она плохо кончится для бандитов Гонсалеса… но только сейчас она готова была плохо кончиться для всех.
Роб свернул к своим. А я прошёл между отрядами (их разделяло шагов десять, не больше) и встал посередине. Огляделся, словно только что свалился сюда с неба. Зевнул. Слева и справа блестела сталь, оскаливались зубы, сверкали глаза…
— Чего это вы тут затеяли? — полюбопытствовал я. — Не вовремя…
— Олег, уйди! — крикнул Герберт. — Всё по чести, они это заслужили!
Его люди поддержали Герберта злым гулом. Я увидел, что подходит Танюшка, подставился под бригантину, потом попросил её помочь застегнуть крючки. За нами внимательно и слегка недоумённо наблюдали с обеих сторон, и я, храня спокойное выражение на лице, про себя с усмешкой отметил, как ярость всё больше сменяется недоумением.
— Что ты там сказал? — уточнил я у Герберта. — Заслужили? Да кто спорит? — я кивнул в сторону негров. — Если только вон они… Вообще, как вы думаете, — я обращался ко всем сразу, — они подождут, пока мы свои дела закончим, или сразу навалятся? — ответом мне было молчание. — Пошли, — я махнул рукой. — Пошли-пошли, сначала негры, а личные счёты потом, потом.
И, не оглядываясь, пошёл к своим.
Негры остановились в сотне метров от нас полукругом, вогнутой стороной к нам. Мы так и встали — четырьмя квадратами-отрядами.
Я достал из кобуры наган, взвёл курок. Скомандовал негромко:
— Девчонки — назад, — за спиной и по краям произошло шевеление. Слева от меня стоял Сергей. Справа выдвинулся Йенс.
Значит — всё в порядке.
Со стороны негров завыли и заухали, потрясая щитами и оружием. Йенс с усмешкой высоко подкинул ярко блеснувший меч, поймал за рукоять, подбросил снова, что-то приговаривая по-немецки. Ян, опершись левой рукой на чупагу, правой крестился и негромко бормотал. Мило подкатывал рукав. От людей Герберта кто-то заорал по-английски:
— Эй, суки черножопые, идите сюда, ближе идите, мы вам жопы на лоскутья порвём!
Американцы засвистели и заулюлюкали. Зорка, прищурившись,
— Незваная Гостья, в великом бою, — звонко начал Басс, и все наши дружно подхватили:
— Найдётся управа на силу твою -
Кому-то навеешь смертные сны,
Но малые зёрна дождутся весны!
— Пошли, — скомандовал я, беря в зубы дагу, револьвер перекладывая в левую руку, а в правую перехватывая палаш…
…Негры бежали навстречу — надвигалась чёрная стена, и я, отсчитав восемьдесят шагов, начал лепить в эту стену пулю за пулей. Опустошив барабан, бросил наган в кобуру, подхватил изо рта дагу. Как раз в тот момент, когда мы сшиблись с неграми лоб в лоб.
— Господи, прости наши невинные прегрешения! — истошно заорал кто-то с восторгом и ужасом.
Хрясть! Косо переломился ятаган, алым веером кровавых брызг плеснул череп под маской. Удар! Палаш утонул между ключиц негра, скрежетнул о гортань. Блок дагой влево… Пинок коленом под щит, удар рукоятью палаша в затылок. Поворот — топор свистит прямо перед лицом, холодный ветерок овевает лоб… Встречный удар — укол дагой в горло сбоку. Закатываются глаза в щели маски… Щит наклонить вниз дагой, рубящий удар сверху вниз в левое плечо… Заклинило! Я отразил ятаган дагой — раз, другой… Слева пропеллером сверкнула корда, и негр осел вниз.
— Танька, стерва! — рявкнул я, не сдерживаясь. — Пошшшшш… отсюда!
Она не ответила, тольо мотнула тугой косой, наискось отражая удар ассегая в живот — конец корды полоснул по шее негра…
…Около полусотни негров всё-таки бежали. Их никто не преследовал. У меня убитых не было, хотя несколько человек получили лёгкие ранения. А вообще у нас оказались около полудюжины убитых — я толком не считал, поскольку подкатили куда более насущные дела…
…Ребята Герберта не стали даже остывать после схватки — кольцом охватили банду Гонсалеса. Те свернулись в круг лицами к врагам. Освобождённые рабы тоже были здесь. И мои ребята подтягивались…
Подошёл и я (Танюшка благоразумно скрылась с глаз). Роб был жив. Гонсалес тоже. Он стоял среди своих с обнажёнными длинной шпагой и дагой.
— Ну вот как всё хорошо, — улыбнулся я. — Мы все остались живы.
— Похоже, ты хочешь исправить эту досадную оплошность? — сказал он и сплюнул наземь.
— Точно, — кивнул я. — Я же сразу тебе сказал, что я тебя убью. А я всегда держу слово.
Лицо Гонсалеса вдруг исказилось, и он прыгнул вперёд чудовищным броском всего тела, прохрипев:
— Сдохни, мразь!
Острая боль обожгла мне лицо, и я перестал видеть левым глазом. Отмахнулся вслепую, отскакивая, тряхнул головой — глаз заливала кровь, но, кажется, он был цел. Гонсалес наступал, грозя шпагой.
— А ты сволочь, — опередил я. — Не только убийца и негодяй, но ещё и просто маленькая сволочь.
— Больше тебя не спутают с девкой, — выплюнул он.
— А тебя — с живым, — ответил я. Кровь текла и текла в глаз — да, теперь я мог на своём опыте убедиться, как сильно кровоточат раны в голову… Я снова помотал головой, но кровь опять натекла, и я перестал пытаться «прозреть». Потом протру… Разговаривать тоже больше не хотелось — зачем разговаривать с трупом?