Путь дракона

Абрахам Дэниел

– Не знаю, что теперь делать, – не унималась Фелия. Она села на диван и, подавшись вперед, зажала ладони между колен, как ребенок. – Уговариваю себя, что все не так плохо, а потом просыпаюсь среди ночи и не могу глаз сомкнуть. И Фелдина вечно нет. Ложится вместе со мной, но стоит мне уснуть – опять идет разбирать какие-то письма, с кем-то совещаться…

– Времена тяжелы, ничего не скажешь, – поддакнула Клара, зажигая трубку от специально поставленной тонкой серебристой свечи.

– Принца собирались отдать на воспитание Куртину, – продолжала Фелия. – А теперь Куртин

в ссылке, все дерутся за право быть опекуном Астера. Вроде бы… Вроде бы его могут отдать Фелдину. И я буду воспитывать принца. – Фелия хихикнула. – Представляешь? Я – и воспитывать принца.

– Астер всего лишь мальчишка, у меня таких трое. Когда растишь мальчиков, самое главное – держать подальше хрупкие предметы.

– С мужчинами то же самое, – вздохнула Фелия. – Они тоже не видят, что и как разбивают.

Клара пососала чубук и выпустила клуб сладкого серого дыма.

– В том-то и дело. Придворные разбирательства касаются не только нас, они затрагивают Нордкост и Астерилхолд. Да и Саракал с Халлскаром тоже не останутся в стороне.

– Я знаю.

– А в таком случае, – нарочито беззаботно продолжала Клара, – что нам с этим делать?

– Не знаю, почему всех это так волнует. Астерилхолд, Антея и Нордкост веками подчинялись верховным королям, все между собой переженились… Если подумать – мы ведь, в сущности, одно королевство…

– Как верно! – кивнула Клара, пересаживаясь поближе к кузине, которая теперь сосредоточенно расправляла платье, обирая с ткани несуществующие нитки.

– Я просто не понимаю, почему столько разговоров о мечниках, лучниках и прочем. Разве битвы кому-нибудь нужны? Что проку в войнах? Мы ведь, в сущности, одно королевство!

– Да, но пока есть престол в Кемниполе и другой престол в Калтфеле, всегда найдутся охотники побряцать друг перед другом мечами, – заметила Клара. – Ведь так?

Фелия вздрогнула, стиснув колено так, что побелели костяшки пальцев. Интересно…

Клара кашлянула и, словно не заметив, продолжала как ни в чем не бывало:

– Трудность в том, чтобы дать всем шанс сохранить лицо без особых потерь. И нам нужно придумать выход. Я знаю, Доусон согласится на примирение лишь в том случае, если ему не придется ни перед кем гнуть шею. Подозреваю, что твой Фелдин таков же.

– Фелдин на это не пойдет. Он уже чувствует себя победителем, и если принц вправду у нас поселится…

Клара ждала.

– Ты ведь знаешь, как я восхищаюсь Доусоном, – продолжал Фелия. – Он всегда такой стойкий и преданный. Даже если был резок с Фелдином – то не из-за злобы или вражды, а лишь оттого, что пытается сделать мир лучше.

– Ну, совсем беззлобным я бы его не назвала, но я понимаю, о чем ты говоришь.

Фелия нервно хихикнула.

– А ты слыхала, что Рания Хирен беременна? – спросила она. Клара миг поколебалась, однако решила, что можно позволить кузине сменить тему.

– Опять? Который по счету раз?

– Восьмой, если считать только живых. Трое родились мертвыми.

– Поражаюсь, как у нее хватает сил, – заметила Клара. – Сердце у нее добрейшее, она ужасно мила, но после близнецов стала походить на половую тряпку.

Она не виновата, конечно, просто кожа такая.

– У меня такая же, – призналась Фелия. – Страшно подумать, что со мной станет после первых родов.

– Ты молода, моя дорогая, еще сумеешь восстановить фигуру. Будет ли слишком рискованно спросить, как продвигаются дела в этом направлении?

Фелия покраснела – и заметно расслабилась: альковные сплетни и тайны женского тела обсуждать неприлично, зато они безопаснее политики и военных слухов. Целый час Клара позволила ей болтать о пустяках, но постоянно давала кузине шанс вернуться к разговору о мужьях и той угрозе, что нависла над городом, как дым от пожара. Однако Фелия ни разу не сменила тему – что само по себе говорило о многом.

Когда пришло время откланяться, Клара обнаружила хмурого Винсена Коу на прежнем месте. По пути к выходу Фелия, не выпуская руки Клары, прижималась к ней все теснее: очевидно, разговор ее успокоил, в то время как Клара за время визита успела только больше насторожиться. На выходе привратник-ясурут вернул Винсену оружие, и кузины напоследок обнялись. Носилки уже ждали наготове, лакей подал Кларе шаль. И, только сделав последнюю затяжку уже на выезде с площади, Клара поняла, что случайно унесла с собой трубку Фелии.

– Вы, как я подозреваю, подслушивали? – спросила она Винсена, выбивая трубку о край носилок с противоположной от него стороны. Приходилось кричать, чтобы перекрыть уличный шум.

– Вовсе нет, миледи.

– Винсен, я ведь не идиотка. Сколько вы слышали?

Винсен пожал плечами:

– Почти все, миледи. Она понизила голос, когда говорила о своих трудностях с зачатием, и вы почти заглушили смехом новости о любовнице лорда Соннена.

– Значит, первую часть вы слышали? О наших мужьях?

– Да.

– Как вы думаете, почему ее так заботит история Астерилхолда и Антеи? «Мы ведь, в сущности, одно королевство»?

– Рискну предположить, миледи, что она ждет, когда они вновь объединятся.

Винсен поднял на нее взгляд, и его лицо – мрачное, бдительное, спокойное – лучше любых слов сказало ей, что перед ней союзник. Несмотря на кровные и брачные узы, прежнюю историю и нынешнюю политику, Антея не может объединиться с Астерилхолдом, пока живы Симеон и Астер. И Фелия, при всех ее умолчаниях, все же считала объединение возможным. Даже желательным. А принц Астер будет жить под ее крышей.

Значит, Фелдин Маас и его чужеземные банкиры собираются убить принца.

– Что ж, – вздохнула Клара. – Вот и конец моему миротворчеству.

Китрин

Ветер грохотал ставнями и свистел в окнах, утреннее солнце светило невыносимо ярко. От мира тошнило. Китрин перевернулась на бок, прижав руку к горлу. Вставать, а уж тем более идти на главный рынок категорически не хотелось: она умрет при первой же попытке поднять голову.