Путь дурака
Шрифт:
Да-да-да, - затараторила дура, - вот посмотрите, я так сделала, что даже ниток не видно.
Элен взяла один носок и стала его внимательно рассматривать.
Та-а-а-а-к, я не поняла, а где дырка? – спросила удивленная Элен, не находя отверстия, куда обычно засовываются ноги.
Я зашила! – гордо пернула Синильга.
А как ты теперь его собираешься одевать, дура ебанутая?
Ну-у-у, я не знаю-ю-ю-ю, - растерялась Синюшняя, - мне сказали зашить все дырки, вот я и зашила.
Вот, на хуй, дебильная, - возмущалась Элен, - даже носки
Сантоша будет твоим сыном, - продолжила Ксива, - Агни будет твоим мужем, а Нандзя – собутыльником мужа.
Ой, а что мой муж обязательно должен быть алкоголиком? – обиженно спросила Синильга.
А ты что, на большее рассчитывала? – усмехнулась жрица, - к такой как ты только бомж-алкоголик и подойдет.
Ты, Синильга, вместо того, чтобы обижаться, - заметил надутые щеки дуры Гну, - благодари Бога, что тебе даются такие истинные уроки. Лучше сейчас пройти эти практики в игровой ситуации и через них понять, что такое семейка на самом деле и отказаться от этой утопической идеи маминизма.
А я лягу, прилягу, обниму свою флягу, - вдруг забазлал во всю глотку еле ворочая языком Нандзя, входя в роль пьяницы-дружка. При этом он стал мотаться из стороны в сторону, запинаясь об собственные же ноги.
Эй, сука, тащи жрать! – заорал пьяница-дружок и, смачно отрыгнув, плюхнулся в кресло.
Гну, угорая над Нандзей, тоже стал входить в роль мужа-алкоголика:
Эй, Манда, тащи пивко, угощай гостя.
Синильга быстро посеменила на кухню собирать поднос. Практика не успела еще начаться, а она уже испытывала внутри жуткий дискомфорт и отвращение: «Вот, блядь, говно, почему это я должна че-то им готовить и прислуживать», - почувствовала в себе внутреннее сопротивление Манда. Но, не успев глубже войти в свой пиздеж, дура услышала снова «ангельский голосок» «любимого» мужа.
А, ну, Синильга, быстро шевели задницей, пока я тебе ебло не расколотил, - нарочито грубым развязным голосом отъявленного алкоголика орал Гну, - жрать хотим, дай жрать, сука.
Синильга, роняя на ходу все подряд: ложки, вилки, кастрюли, проливая горячий суп, неслась на всех парах, чтобы ублажить мужа-алкоголика и его дружка.
Нандзя, увидев перед собой тарелку с супом, стал дрожащими руками подносить к себе тарелку. И так как он чересчур целостно вошел в роль пьяницы, то буквально уже не контролировал свои действия. Поднеся тарелку ко рту, Нандзя стал дуть в нее, чтобы остудить, но не удержал, и тарелка, ебнувшись об пол, разбилась, и часть супа вылилась прямо на Нандзю.
Бляха – муха!
– орал «алкаш», посмотрев на свои облитые штаны.
– Эй, сука, давай, снимай теперь с меня эти штаны. Синильга подбежала к дружку и стала стягивать с него грязные, вонючие, мокрые штаны.
Блядь, дура, пуговицу расстегни, - завопил опять Нандзя, видя как Синильга изо всех сил дергает его штаны вниз, а они дальше бедер не спускаются.
В это время на полу развалился
«…И шумели камыши
Элегантные как лани,
Шли по лесу алкаши,
Громко пели и рыгали….»
Эй, мразь, помой-ка мне мои ботинки, - заорал он, закончив свою песенку, - я гулять пойду. Синильга тут же бросилась к «муженьку» ненаглядному и стала драить его ботинки, но не успела она дочистить и один, как услышала крик дружка, который уже со спустившимися до колен штанами, в широких семейных трусах в зеленую клеточку разгуливал по периметру комнаты, стараясь не срезать углы:
Где тут туалет? Эй, дура, веди меня к унитазу, пока я не обоссался.
Да, блядь, заебали, я же не могу разорваться, - стала психовать, пуская нюни, Синюшняя и ебнулась на пол, не соображая, за что браться: то ли дочищать ботинки Гну, то ли вести в туалет Нандзю.
А-а-а, то-то же, не нравится семейная жизнь? – начала поучение Ксива, - а мечтать-то приятно было? Вот теперь смотри, что на самом деле ждет тебя в жизни.
Мама, мама, я хочу какать, - вдруг послышался голос Сантоши, который играл роль выпиздыша.
О, боже! Это уже слишком! – истерично завопила Синильга под громкий хохот рулонитов, - пошли нахуй!!!
Давай, давай, Синильга, просветлевай, - стали подбадривать ее ученички, - лучше сейчас целостно пройди эту практику, чтобы потом по-настоящему не пришлось жить в этом аду.
Дура, вытерев свои сопли и слюни, встала, отряхнулась и вновь попыталась войти в роль свиноматки-рабыни, прислуги для бомжа.
Пьяная морда, утопила бы тебя в этом унитазе, - бурчала себе под нос Манда, закинув на себя руку Нандзи, «набухавшегося дружка» и таща его в туалет. При этом Нандзя, почувствовав опору, практически совсем перестал переставлять свои ходули, волоча их по полу.
– Иду, смотрю, сидит младенец проспиртованный, вечно молодой и пьяный, - пьяно бормотал про себя Нандзя.
Мама, я уже описался, - снова раздался голос выпиздыша. И Синильга, как примерная свиноматка, бросив «пьяного дружка» прямо возле унитаза, побежала к Сантоше, который сидел в луже, растекающейся по всему полу.
«Фу, блядь, неужели Сантоша по-настоящему нассал», - с отвращением подумала она, принюхиваясь к луже, но, увидев опрокинувшуюся бутылку с минеральной водой, облегченно вздохнула и стала поднимать «выродка» из лужи.
Эй, хозяйка, я посрал, вытри мне жопу и смой говно, - вдруг опять послышался голос Нандзи из туалета.
Синильга тут же обратно посадила в лужу Сантошу и поскакала выручать пьяного дружка. Но когда она почувствовала самую настоящую вонизму, то поняла, что Нандзя в отличие от Сантоши совсем даже не пошутил.
«Блядь, так он по-настоящему насрал полный унитаз», - с ужасом обнаружила Синильга, затыкая себе нос, увидев полный унитаз говна.
– Почему это я должна говно за всеми смывать?
– завозгудала Манда Гандоновна.