Путь дурака
Шрифт:
Только один Нарада, опять напрягшись, сидел с резиновой улыбочкой, чтобы не дай Бог, эти практики снова не коснулись его.
А хули вы этого пидора не будите? Почему он не выполняет практику?
– жестко спросила Аза у рулонитов.
А, точно, - первая опомнилась чу-Чандра, - а ну, Нарада, быстро ноги жрице целовать, козел! Нарада, еле передвигаясь, пополз к Азе.
Быстрее шевелись, свинья! – пнула его под яйца рядом стоящая Вонь.
Урод быстро пополз к жрице и стал целовать ей ноги.
Все, пошел вон! – отогнала его жрица и, отозвав Гуруна с Мудей, ушла в другую комнату, совершенно уже забыв о Нараде.
Сейчас вы должны
Есть, будет сделано, - радостно ответил Гурун, как человек с голубоватым уклоном, состроив глазки.
Когда жрица ушла, Гурун сходу вживаясь в роль, подпрыгивая и жеманничая, стал подбирать наряд, любуясь собой в зеркало.
Мудила же с кислой миной стоял перед сумкой с тряпками:
«Вот, блядь, на хуя мне все это говно на себя напяливать, я же не баба. Блядь, позориться перед всеми».
Мудя, может вам помочь выбрать наряд? – пидорастическим голоском спросил Гурун, манерно одевая себе сережки.
Спасибо. Сам справлюсь, - огрызнулся Муд, вытащив из сумки белые панталоны и прикидывая на себя: «Ну, эти хоть на семейки похожи, не сильно бабские», - подумал идиот и, сняв свои штаны, напялил белые панталоны.
Через полчаса в комнату зашла Ксива.
Еб твою мать, Мудила, у тебя только на это фантазии хватило? – возмущаясь, посмотрела жрица на Мудона в панталонах и в женской комбинации, в то время как Гурун уже был весь при параде - с лысой башкой, но зато в капроновых чулках телесного цвета, которые обычно носят старые бабки, в туфлях годов тридцатых, в огромных сережках, грубо сделанных из дерева и даже с макияжем. Ярко красной помадой он накрасил себе губы больше своих, как у клоуна, нарисовал круглые красные щеки, как у матрешки, а черным жирным карандашом обвел свои глаза, так, что один теперь был ближе ко лбу, а другой ко рту. Жирным слоем он налепил голубые тени, которые от старости уже начали отваливаться кусками. Таким образом, вид у Гуруна напоминал гибрид проститутки и клоуна.
Мудила, скосолапив ноги и ковыряя в носу, зачморенно посмотрел на жрицу:
А можно я не буду в бабу наряжаться?
Как это не будешь? – искренне удивилась Ксива.
– Это же духовная практика, в чем дело?
Ну, я же не баба.
А-а-а-а, что, ложную личность корежит? – злорадно сказала Ксива, - вот это как раз то, что нужно, - давай, отслеживай, что в тебе происходит, почему ты так отождествился со своей гнилой ролью? А ты за кого себя принимаешь?
Ну, я же мужик, - пробубнил Мудя, уставившись в пол.
Ха-ха-ха, Мудя – мужик! Новый анекдот!
– глумилась Ксива.
– Из тебя ни бабы, ни мужика не выйдет, ты просто оно. Какой мужик, который ни время не может спросить, ни с бабой познакомиться, уцепился за одну юбку и радуешься. Вон посмотри на Гуруна, вот он настоящий мужик, - прикололась Ксива, посмотрев на Гуруна, который в этот момент, красовался перед зеркалом во всем своем бабском прикиде, делая эротичные движения, то оголяя свою ватную грудь, то поглаживая блестящую лысину.
«Придурок ебанутый, я че, чмо что ли таким клоуном быть, - продолжал про себя беситься Мудя, но под давлением жесткого взгляда жрицы, начал напяливать разные бабские шмотки. Но так как примером женского образца для него была его погань, которая маячила столько нудных лет перед его глазами, то он, ярко представив перед своим внутренним взором ее убожеский вид, начал прикидывать:
«Ага, это мама не носила, - сморщив брови посмотрел он на чулки
– О, это то, что нужно, - схватил он широкую из хлопка ночную рубашку, - мать в такой все время ходила, а сверху она одевала халат, из которого эта ночнушка торчала», - обрадовался Мудила своим познаниям и стал рьяно искать халат.
«О, а это вообще ценная штука, мать всегда ее носила и днем, и ночью», - обрадовался Мудила новой находке, отрыв среди всего хламья старые, поломанные бигуди. И так как на них не было уже приспособлений, которые бы удерживали их на волосах, то Мудон, взяв одну бигудю, кое-как в один оборот замотал волосы на нее и, чтобы она не ебнулась, взял попавшийся под руку бинт и им замотал, завязав на узел.
«Ой, это точно мать никогда не носила, вообще какая-то непонятная штуковина, - рассматривал Мудон ажурный комбидрез, повернув его вверх ногами и пытаясь в рукава засунуть свои лапы, - и к тому же он мне малой», - решил придурок и отбросил непонятную вещь в сторону.
Мудя, а Мудя, - пидорастичным голосом снова заговорил Гурила, жеманно поправляя свои три волосинки так, как будто это была целая шевелюра, - я похож на валютную проститутку?
Мудила, внутренне бесясь на выходки Гуруна, посмотрел на него, увидев, что тот, переминаясь с ноги на ногу, будто хочет ссать, засовывает в трусы, в лифчик разодранную на кусочки туалетную бумагу, как будто это были бабки, сказал:
Ты скорее похож на ебанутого педика, - сказал Мудя.
Извольте, извольте не оскорблять даму, - все таким же голоском сказал Гурун, манерами и взглядом подражая даме из светского общества.
«Вот сука, высрался же такой, даже не обижается, урод», - еще больше забесился Мудила неадекватной реакции Гуруна.
Эй, красавицы, хватит уже намалевываться, народ жаждет зрелищ и веселья, - залетела в комнату Элен.
Рулониты тем временем уже приготовились к трапезе, рассевшись вокруг стола, и ждали, когда дежурные вытащат из кухни кашу и другую жратву.
А сегодня, дорогие рулониты, - обратилась ко всем Элен, - к вам приехали две новые сестры, - будьте с ними вежливы и обходительны, - на полном серьезе сказала жрица.
Рулониты, обрадовавшись новости, разбалделись и стали громко хлопать, вызывая новичков.
Прошу любить и жаловать, Даздраперма, - как на параде выкрикнула Ксива, и под бурные аплодисменты и свисты в зал завалил Мудон с бигудями, перемотанными бинтами на башке, в поносного цвета халате, из-под которого в разные стороны торчала ночная рубашка, а на ногах у него были шлепки на толстой платформе и на размера три меньше его лапы, поэтому пятки свисали за пределы обуви. Подражая своей матери, Мудила состроил недовольную мину и прошел к столу, держа в руках кастрюлю. Рулониты покатывались со смеху, забыв, что хотели жрать.
Девица, а девица, а что означает твое расчудесное имя, - стал прикалываться Гнилой харчок.
Да Здравствует Первое Мая, - пробурчал Мудон. – Даздраперма, - и с грохотом поставив кастрюлю на пол, взял большой черпак и стал раскладывать кашу.
Давайте, свиньи, сюда свои чашки, если хотите жрать, - не выходя из своего бурчащего состояния, рявкнул Мудон, небрежно наваливая в тарелки кашу так, словно он рыл яму.
А можно потрогать Вашу грудь?
– стал прикалываться Кривозубый, протягивая свои грязные лапы к торчащим сиськам Мудилы, сделанным из надутых как шары гандонов, засунутых в здоровый белый лифчик пятого размера.