Путь дурака
Шрифт:
Рыба расплылась в радужных мечтаньицах. Ей было приятно, что к ней проявляют докучливое внимание, но явно выразить свои чувства она боялась и не хотела. Настолько закомплексованной ее сделала мать.
– Ну, так что? Ты согласна мне помогать?
– надоедал Холмогорцев.
– Да-да-да! Я согласна! Я очень согласна!
– радостно выпалила Рыба и покраснела.
– Ну, вот и славно! Через час у нас электричка. Поедем ко мне в гости!
– похотливо произнес он и засуетился, чтобы собрать свои вещи.
Холмогорцев пошел в дом, а вся остальная
– Слушай, а ты знаешь, я по деревьям очень хорошо лазаю. У меня здорово получается. Хочешь, покажу?
– У-гу!
– согласилась Рыба.
– Смотри!
– и тут Херман подбежал к толстенному старому тополю, росшему во дворе, и с ловкостью обезьяны стал карабкаться вверх по специально набитым ступенькам. Они были сделаны из обычных брусков, прибитых к стволу дерева, и шли вплоть до растущих веток. Когда ступеньки кончились, Херман не менее ловко ухватился за ветки дерева и полез по ним наверх, пока не добрался до самой вершины. Удобненько устроившись на развилке двух толстых веток, он весело крикнул:
– Рыб! Иди сюда! Здесь так клево все видно! Закачаешься!
– Да уж, вижу как ты там качаешься!
– неожиданно раздался нервный голос Ольги.
– А чо?! А чо тут страшного-то?
– Да ничего!
– распсиховалась дура. Теперь она уже ничего не боялась, а яростно нападала на своего приемного переростка.
– А чо я буду спускаться-то? Мне и здесь хорошо!
– Немедленно слазь, я кому говорю!
– Не буду! Не хочу! Если надо, сама ко мне залазь, а я не слезу!!!
Херман тоже стал психовать и беситься. И в знак протеста он вообще перестал реагировать на все выпады Ольги, замолчал и отвернулся.
– Ну, ты посмотри что он творит! Просто сумашедший какой-то! Неуправляемый идиот! Женя, ну может быть, ты на него повлияешь? Скажи свое мужское слово!
– ныла дура.
– А что в этом такого страшного?
– беспечно отвечал Евгений.
– Ему там нравится. Ну и пусть он там сидит!
– Ну и ну! Что отец - что сын! Теперь я знаю, в кого он такой идиот! А если он упадет?!
– Да ничего с ним не случится! Что ты так переживаешь за него?! Здоровый балбес.
– Но ведь там высоко!
– Ну и что! Не расстраивайся, Оленька. Давай лучше, ты нам стихи почитаешь
– Да какие мне сейчас стихи! Мне за Хермана страшно!
– причитала квочка.
– Ну, скажи ты ей!
– обратился Евгений к Рыбе.
– Это страшно или нет?
– Страшно? Да нет, ничего здесь страшного нет, - беспечно произнесла Рыба.
– А можно я тоже так попробую?
И не дожидаясь ответа, она побежала к дереву, на котором восседал Херман, и стала карабкаться вверх по ступенькам.
– Куда ты? Стой! Куда ты, сумасшедшая! Остановись!
– орала ей вдогонку Ольга.
– Упадешь! Свалишься! Разобьешься!
Тут с вершины дерева раздался голос Хермана:
– Ты лучше бы над своей Дианкой квакала! Уже воспитала
– А! Сукин сын, ты мне рот не затыкай. Выродок цыганский! Сиди и кукуй там у себя на ветке!
Херман недолго думая передразнил ее:
– Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку!
– Ах ты, нечестивец! Ну, погоди, слезь только у меня, я тебе устрою!
– А зачем мне слазить, мне и так хорошо.
Херман замолчал, но через некоторое время он взял сухие веточки и стал кидаться ими в Ольгу и при этом кричать:
– Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку!
Ольга совсем вышла из себя, позеленела от злобы и ринулась галопом прочь от палисадника.
– Уроды! Уроды! Один урод вырастил другого на мою голову! Идиоты проклятые - что отец, что сын!
Вдогонку ей слышался заразительный смех Жени, улюлюканье Рыбы и зловредное «ку-ку» в исполнении Хермана. Тут на сцене появилось еще одно действующее лицо. Не успела Ольга выбежать из калитки, как в нее завалился здоровенный детина лет тридцати. Рыжие волосы вились у него кучеряшками над здоровым лбом. Белесо-голубоватые глаза и добродушная улыбка выказывали в нем человека открытого и простоватого. Фигура его была спортивного вида. Грудь навыкат. Одет он был просто: стандартные брюки, сшитые на фабрике «Прощай молодость», футболка с выцветшими олимпийскими кольцами и спортивные чешки.
– А что тут происходит?
– радушно произнес Борис.
– Да вот, кукушка у нас тут завелась на тополе, а Оленьке это, видите ли, не понравилось!
– веселился Женя. Борис задрал голову и увидел Хермана, оседлавшего верхушку дерева и Рыбу, карабкающуюся по веткам.
– Ой, а это еще кто там?
– испугался Борис.
– А, это Рыба! Недавно тут у нас появилась. Поет неплохо и на гитаре играет.
– А разве бывают Рыбы на деревьях?
– сострил идиот.
– Они, я читал, только в воде бывают.
– Ну, а у нас и на деревьях бывают, - парировал Евгений, - у нас все бывает.
– Ну и ну! А какая это Рыба?
Тут вдруг закричала сама Рыба:
– Я - Рыба бешеный Cов! Ха-ха-ха! Ху-ху-ху! У-гу-гу!
Борис ничего не успел сказать, как вдруг Рыба начала бешено орать и раскачиваться на ветках. Видимо, гормон шибанул ей в голову. Проявиться, как нормальная самка она не могла, потому что не умела, а энергию ей девать было некуда.
– Не качайся, идиотка, шибанешься ведь!
– пытался утихомирить ее Евгений.
Но Рыбе все было поровну. Сейчас она была не лучше пьяной. А какая разница? Что алкоголь, что гормон, что наркота - однохуйственные вещи!
– Эй, ебанутая, пизданешься ведь!
– подначивал ее Херман, сидящий на верхних ветках дерева.
– Нет, не пизданусь. Мне сейчас весело!
– беззаботно отвечала Рыба, продолжая раскачиваться на дереве.
– Тут невысоко!
– Ну и дура, блядь!
– выругался Херман и начал спускаться вниз по веткам. Когда он оказался впритык к Рыбе, над ее тупой тыквой, он начал на нее наезжать: