Путь дурака
Шрифт:
– Да отойди ты!
– Оттолкнул ее Холмогорцев.
– Мне тут стирать надо, а ты еще и лезишь ко мне! За тобой ведь стираю!
– За мной?! А я тут причем?
– Причем-причем?!
– Орал красный от злобы Холмогорцев, включая холодную воду.
– Кого сегодня дефлорировали, меня что-ли?
– Нет, вроде бы меня.
– Проблеяла Рыба обиженным голосом.
– Ну вот я и стираю за тобой.
– Ничего не понимаю. У нас белье дома раз в неделю стирали, а здесь что, каждый день что-ли?
– Да, когда кого-то проебывали!
– Почти срываясь
– Послушай, но если эта кровь моя, хотя я не понимаю, как она здесь взялась. У меня месячные должны быть через две недели. Но допустим, что она моя, так давай я сама все это постираю!
– Нет!!! Ни в коем случае. Такой растяпе как ты вообще ничего нельзя доверять! Ты все сделаешь как попало и останутся следы. А я потом жене, что объяснять буду?! Что у меня месячные вдруг пошли? Иди-ка ты знаешь куда! В гробу я видам твои услуги! Вали!
– Что? Не поняла.
– Вали отсюда!
– Заорал «принц» прямо в лицо тормозной дуре.
Не выдержав такого хамского обращения, Рыба психанула и вся в слезах кинулась на кухню.
« Ишь, уа-уа какая! Обиделась она!
– Яростно думал Холмогорцев, стирая простынь со скоростью пулемета.
– А мне что прикажете делать?! У меня жена через неделю приезжает. А мне тогда на кого обижаться? Ничего, переживет, не сахарная!»
Рыба забежала на кухню с грудой скомканных грязных вещей, бросила их на пол, села в угол и разрыдалась.
«Вот как! Выебал - теперь можно со мной как угодно обращаться?! А я-то, дура, набитая, думала, что после первой ночи со мною будут ласково обращаться, говорить мне нежные слова, приносить мне кофе в постель и вообще меня на руках носить. А вместо этого что?! О, Господи, за что?! За что?!» Рыба сидела голая, с растрепанными длинными волосами на груде своего тряпья и рыдала в голос.
«А откуда мне что-то знать про кровь? Меня что, каждый день дефлорируют что-ли?
– Думала она.
– А мать мне про это вообще ничего не объяснила. У, сука проклятая! Погань злая. Все меня «завтраками» кормила, мол, будет восемнадцать - все расскажу. А мне уже с тринадцати мужика со здоровым хуем хотелось! У, сволочь ты проклятая, ничему не научила. Я тут мучайся из-за тебя. Скотина вонючая!»
Услышав надрывные рыдания из кухни, Холмогорцев насторожился. «Так, сейчас достирываю простынь и иду утешать эту идиотку. А-то она мне всех соседей переполошит. Они жене про нее все донесут. И тогда-то уж скандал мне обеспечен. Уф, и влип же я!»
– Что случилось, дорогая?
– С наигранной заботливостью в голосе произнес он.
– У-у-у!...
– Нечленораздельно промычала Рыба.
– Ну, подожди, подожди, успокойся, все будет хорошо!
Холмогорцев взял ее за руку и стал гладить по голове. Это стало потихоньку успокаивать психопатку. «Слава Богу, кажется проходит», - с облегчением подумал он. Рыба с надеждой по-собачьи заглянула ему в глаза.
– Сейчас мы с тобой покушаем! Ты есть хочешь?
– Конечно!
– Моментально оживилась Рыба.
_ Вот и хорошо! Сейчас я поставлю
– Еле сдерживая смех, сказал он.
Рыба совсем растаяла от внимания и заботы. Обида куда-то улетучилась и она опять начала ебать себе мозги, что чудо, о котором она так долго мечтала, наконец-то случилось.
Пока несчастный Холмогорцев делал нехитрый завтрак, она смогла натянуть на себя свое застиранное вонючее тряпье и подобием расчески распутать свои патлы.
Когда же все сготовилось, Холмогорцев наспех накрыл на стол, жадно слопал свою порцию и бесцеремонно заявил:
– Так! У меня сейчас важные дела с председателем, я пошел, а ты давай тут наводи марафет, все обдирай, убирай. К обеду все стройматериалы будут.
Рыба раздобрела от его добрых слов и теперь готова была для него целые горы свергнуть.
– М-гы! Я все сделаю.
– С энтузиазмом ответила она.
«Ух, ну слава Богу, хоть не зря ее сюда притащил.
– Думал втихаря Холмогорцев.
– Пусть она ремонт тут у меня делает, все вылизывает, а я пойду погуляю. Может в столовку зайду, если Любки дома не будет. Ох, и голодный же я после сегодняшней ебли. Как черт!».
– Ну ладно, Рыб пакедава!
– Сказал он и ушел.
И Рыба осталась одна, везти грязь за своим столь неожиданно появившимся «принцем». Вот теперь-то я ему все сделаю!
– Думала зомби, сдирая старую краску с батареи.
– Я все тут выдраю, все отремонтирую, все будет здесь блистать и сиять! Я горы сверну! Я квартиру всю переверну! Я за ним хоть на край света пойду! Саша исключительный! Ведь именно он сделал меня». Тут неожиданной кусок старой краски попал ей прямо в глаз. Она тут же побежала к единственному в доме ржавому зеркалу в ванне.
– Эх, и невезет же мне!
– В сердцах восклицала Рыба, тараща свои зеньки.
Когда все-таки с краской было покончено, уродица стала рассматривать себя в зеркало. «А ведь во мне должно быть что-то особенное. Ведь этот день вовсе не простой! Ебла она себе мозгени.
– Сегодня самый особенный день моей жизни!»
С этими мыслями она продолжала отшелушивать проклятую краску. «А что, собственно особенного происходит?
– Думала другая ее часть.
– Вот сижу тут, хуйней страдаю, а между ног… у, сука!!! Как болит! Пиздец какой-то! Че тут хорошего?».
«Но, постой, - тут же начинала спорить внутри нее другая, ебанутая часть, - ведь такое событие случается только один раз в жизни! Нет - нет, ты должна измениться! Твое восприятие обязательно должно измениться! Надо только сделать маленькое усилие!»
И тут ебанутая уродка стала ебать мозги, делать дурацкое шизофреничное усилие, чтобы крыша стала съезжать.
«Так! Прислушивайся к своему состоянию, - внушала она себе, отдирая штукатурку от стен, - ты чувствуешь что-то особенное! Нет, вот подожди, вот, чувствуешь, это уже начинается? Чувствуешь? Так, хорошо. Еще чуть-чуть, так, еще немного. Ага! Уже немного получается. Так, еще напрягись. Ага, еще лучше получается! Молодец, так держать! Умница!