Путь дурака

Сикориский Сотилиан

вечками.

— Эй, шматок! Сюда на полусогнутых! — громко окликнул Рулона один из них — маленький, худенький, но предельно агрессивный пацан.

До одури знакомое чувство страха, волнуя, ударило в грудь. Срочно необходимо было что-то предпринимать. Резко развернувшись, Рулон забежал в подъезд и, поднявшись, позвонил в знакомую дверь. Марианна открыла дверь и спокойно посмотрела на перепуганного Рулона.

— Ты что, решил спать со мной? — во взгляде Марианны сквозила ирония.

— Нет, там стоят у подъезда.

Может быть, Стасик подъедет? — начал мямлить Рулон, но Марианна резко оборвала его.

— Стасик уже дома давно, пивко потягивает, а ты, конявый, можешь сидеть здесь до утра. Я сплю всегда одна, — и она закрыла дверь перед его носом.

Разочарованный и охваченный ужасом, былой пахан сидел на лестнице, он лихорадочно перебирал приходящие к нему мысли, ища выход, но не знал, что предпринять. Разные идеи роились в его голове, но не было ни одной подходящей. Внезапно открылась дверь, и появилась шикарно одетая Марианна. На ней был черный кожаный плащ, выгодно подчеркивающий ее фигуру, и такая же шляпа, придающая ей зрелый и в то же время привлекательный вид. Рулон обрадовано вскочил, и они пошли вниз.

— Помни мою доброту, — назидательно говорила Марианна, выходя из

подъезда и направляясь прямо к ребятам. Увидев ее, хулиганы восхищенно присвистнули, все их внимание направилось на появившееся чудо. Подойдя к пацанам, Марианна стала весело и непринужденно с ними разговаривать. А Рулон не стал терять драгоценного времени и, выскочив из подъезда, быстро побежал к остановке.

Погром ( PLUS )

Рулон проснулся рано утром. В комнату уже проникали первые солнечные лучи. Не отрывая головы от подушки, он стал вспоминать свою ночь. Вот он лег, сосредоточился в аджне до боли в межбровье. Затем перенес концентрацию на сахасрару и, уже проваливаясь в сон, видел яркие вспышки света в этой области.

Ему показалось, что сны приходят к нему в голову через макушку. Но затем, в очередной раз проваливаясь в сон, он почувствовал, как будто бы он еще в одном теле выходит из физического, приподнимаясь над головой. Плечи одного тела отделились от плеч другого, голова от головы. Он как бы пролетел через какой-то туннель и оказался в мире сновидений. Там он забыл, что спит, и стал бессмысленно участвовать в каких-то сценах сна.

Он пошел по какой-то красивой аллее, где росли причудливые цветы, сделанные как будто из снега или застывшего льда. И тут он вспомнил, что спит.

Сон ему показался чудесным миром, свободным от тягот физического тела, болезней и страданий. А теперь он должен опять идти в школу, которая была страшней кошмара. Даже все кошмарные сны были связаны со школой. Как его оставляют на второй год. Как за ним гоняется местное хулиганье.

«Когда же, о Господи, — взмолился Рулон, — я навсегда перейду в мир сновидений, в прекрасный Ирий. Рай, из которого я непонятно как попал сюда,

в это адское пекло».

Его размышления прервала мать, которая, как страшный тиран-надсмотрщик, каждый день выгоняла его в проклятую школу.

Сердце заныло от предчувствия нового дня мучений. Вот бы уснуть и никогда больше не просыпаться, пронеслось в голове Рулона. Он поднялся со своей циновки, облился холодной водой, затем стал заниматься йогой.

«Если бы не проклятая школа, я бы так мог заниматься каждый день. Ну ничего, буду использовать ее для практики. Наверное, я еще несовершенен, раз попал сюда. Кто умный, тот не рожает детей, а кто совершенный, тот сам не рождается», — вспомнил он тибетскую мудрость.

— Иди в школу в пальто! — стала настаивать мать, когда он уже собрался выходить из дома.

— Да зачем, мне тепло? До школы близко, — стал отбрыкиваться Рулон от мамашиной заботы, так называемой любви, с помощью которой родители калечат своих детей, навязывая им всякую гадость.

— Нет, сегодня сорок градусов, немедленно одевайся, ты можешь заболеть.

— Вот и хорошо, — сказал Рулон. — В школу не пойду.

Была суббота, и мать была неугомонна. Рулону все-таки пришлось нехотя навьючить на себя пальто, в котором он потащился в школу.

Зайдя в раздевалку он обнаружил там Цыпу с дружками, которые шманали одежду учеников.

— А, Рулон! Здорово! —

разбитно заорал Цыпа, увидев друга. — Ты чо, сегодня в пальто прикинут? Повесить его хочешь? Давайте его прямо в

пальто и повесим на вешалку, суку.

— ой, не надо, — залепе-

тал Рулон.

Но уже несколько здоровых рук подняли его и водрузили на вешалку, зацепив воротником за крюк.

— Повиси-ка здесь, мудак! — сказал на прощание Цыпа и вывалил с корешами из раздевалки.

Рулон стал беспомощно трепыхаться на вешалке, как муха на паутине. Он попытался расстегнуть пуговицы, чтобы освободиться от пальто. Верхний крючок сильно сдавливал горло, душил его. Но тут воротник не выдержал и порвался. Рулон упал на пол и растянулся.

— ой, мое пальто. Что теперь будет дома? — залепетал Рулон, но потом, собравшись, подумал: «Пока ведь я еще не дома. Не стоит себя пугать образами будущего. И без них тяжело. Лучше буду внимательней пробираться на урок, чтобы еще не попасть в какую-нибудь западню».

Рулон еще раз воспроизвел образ взбесившейся мамашки, ощутив его прямо перед собой, и волевым усилием толкнул его от себя. Стало снова легко и свободно. Повесив рваное пальто в раздевалке, он зашагал в класс.

Урок уже давно начался. Рулон подошел к двери и заглянул в нее, но тут его кто-то схватил за плечо.

— Ты куда? Рано еще учиться. Давай-ка я тебя проучу.

Рулон обернулся и увидел Булю.

«Ох, пиздец, подкрался незаметно», — подумал он. Его мысли остановил сильный удар по роже, от которого у Рулона потемнело в глазах.