Путь души
Шрифт:
Когда исходит хохотом народ.
2
А мы в плену своих разоблачений,
Своих свобод – поклонники цепей.
И дразнит нас тлетворный запах мщенья
Давным-давно почившихся теней.
В бессмысленность впадая с каждым разом,
Страну на откуп чинарю отдав,
Как с несостоявшимся оргазмом,
Мы бесимся, когда тасуем явь.
Прилавками пустыми, как кошмаром,
Встречает дни великая страна,
А кто-то ухмыляется
И под прицелом держит, как врага.
И чья-то затаенная порука
Удерживает заговор в тени…
Я не пойму, за что такая мука
Все дальше и все дальше от войны.
«Друзья мои, простите… и прощайте…»
Друзья мои, простите… и прощайте.
Мой путь далек,
$$$$$не видится конца.
И с жалостью любить не обещайте.
Что жалость мне?
Мне ненависть нужна!
Холодная мне ваша безучастность
Нужна, как сердцу тающий бальзам.
Небрежная, колючая бестактность,
Быть может, все разложит по местам.
Нужны мне ваши едкие упреки
И бунт суровых, отчужденных глаз…
Приму я ваши гордые уроки,
Быть может,
$$$$дай-то Бог,
$$$$$$$$$в последний раз…
Питерский этюд
Осень обжигала листья докрасна,
И туман стелился, обнимал дома.
Мокрые страницы падших листьев – влет,
А ночные лужи убаюкал лед.
Шпиль Петра и Павла золотом блестел,
Сквозь клочки тумана в сумерках зардел.
Лишь Нева угрюмо ворошила рябь.
И прикован всадник, как к граниту раб.
Памяти Высоцкого
Черно-белых коней
Запрягал в белоснежные сани.
Диким посвистом кони бросались лететь.
Но вьюжило с полей.
Что ж вы, кони, в разлучине стали?
Или вам не понять то, что требует плеть?
По замерзшей реке,
Оставляя тревожную память
В лед зарубками черно-горячих копыт,
И о твердой руке,
Что уздечками морды кровавит,
Направляя коней, убыстряя их прыть.
И нахрапом, из сил,
На последнем, безжалостном вздохе,
Распрямляя хребтины в струну тетивы,
Кони снежную пыль
Принимали губами в полете,
Унося седока от наветов толпы.
– Я не буду забыт! —
Голос рвался, и лопались жилы,
И бунтарский замах становился сильней,
Но срывали с копыт
И кидали подковы в обрывы,
Не жалея несущихся вскачь лошадей.
И когда на лету
Захрипели упавшие кони,
Белой смертью покрылось лицо седока,
На могилу ему
Морду лошади,
Изваяла в насмешку все та же толпа.
Тост
Я пью за радость нашей встречи,
За зыбкий утренний туман,
Окутывающий нам плечи,
Спадающийся вниз к ногам,
Я пью за наши исступленья
В несдержанности ласки рук,
И за холодный хмель прозренья,
Когда пришлось сказать: «Забудь».
Я пью за сладкую истому,
И отметая гордый нрав,
Растративший и боль, и злобу,
Я не скажу, что был не прав,
Я пью за тайну полумаски,
За флирт, за ветреный обман,
За дым, растаявший, как в сказке,
В сухих признаньях по утрам,
И за утерянные годы,
Переживания обид…
Я пью за прошлые невзгоды,
За будущие – Бог простит!
*
Когда наступит день ненастный,
И отвернутся и враги,
Я не допью бокал на счастье,
Как не допил бокал любви…
Издателю
Я пишу Вам письмо,
И без тайного умысла, и без тревоги.
И не тешу свое честолюбье напрасной игрой.
Мне в себе не сдержать
И усталые мысли, и боли,
Я устал этот мир называть «дорогой».
Может, кто-то прочтет
И подумает: странный был парень,
И увидит меж строк – одинокий хандрит оптимист.
Но кому-то понравится
Режущий запах печали,
Что исходит миазмом с исписанных в грусти страниц.
Я пишу Вам письмо,
Не надеясь на Ваше вниманье,
Не жалея напрасно утраченных лишних минут.
Наше время, как сон,
Все проходит в немом ожиданье;
Мое поколенье людей с потерянной верой живут.
А без веры нельзя!
Достоевский воскликнул в прозренье,
Что будет безумный наш мир красотою спасен,
Но пока красота,
Возведенная в ранг воскресенья,
Убивает замедленным ядом всех тех, кто влюблен.
Я пишу Вам письмо,
И не жду ни ответа, ни взрыва;
Ваш холодный отказ я приму хладнокровным умом.
И боюсь одного:
Не жалел бы я после с надрывом,
Что я душу в стихах обнажил и отправил письмом.
«Горечь разлуки…»
Горечь разлуки,
Горечь прощания —
Жаркие муки
Гасят сознание.
Встречи туманны,
Ясны те проводы,
Взглядом желанным
Что переполнены.