Путь души
Шрифт:
$$$$$Горим, сгорая
И пылью в рот по-прежнему дыша.
Малы осколки питерской бригады,
Но жив костяк, и память не мертва.
А память нам раскручивала ролик!
Сравненьям – несть числа: не то, не то!
Условия пожестче стали втрое,
И смехотворно наше бытие.
И песни наши стали глуше, глуше!
Аккорд не тот, тональность, нет, не та,
И гложет ностальгия наши души,
И водкой заливаем мы глаза.
Но
Безжалостный диктуют нам вердикт —
Мы помним, что из Питера мы вышли,
А это о великом говорит.
Вторую зиму нам поют метели,
И в снег, и в дождь – строительный наряд,
Но все, что мы смогли и что сумели,
Не стыдно будет людям показать.
Бичуют нас ремонты на квартирах,
В гостинице безрадостный успех.
Усталость накопилась в коллективах.
В безвременье живем и без утех.
Но все ли так жестоко, мрачно, серо:
И будничный обман, и мишура?
Придет ли время, чтобы вновь запела
Нам в полный голос звонкая струна?
Чтоб только песня грела наши души,
Чтоб не было обид, раздор и ссор,
И водкой чтоб не заливали муки,
И цель была, как светлый коридор.
Я верю в возрождение былого,
И сумрак не обидит наших грез!
Мы победим!
$$$$И нет пути иного —
Без обольщенья, жалости и слез!
Отвергнутый друг
С вниманием обласканных невежд,
Отринутый в глухую даль просторов,
Судьба мне слала искорку надежд
На дружбу без подвоха и раздоров.
И дружба виделась в умении дружить,
И боль друзей своей считать бедою,
И более того – себя винить,
Когда стоявший рядом был виною.
Когда стоявший рядом возомнил
Себя судьей, и оскорблять он вправе —
Он вероломно дружбу подкупил,
Нацеживая кубками отравы.
Отравы лестью и вниманья яд
Он распылял, и ложное смиренье.
И в душу устремлял прескверный взгляд,
Не замечая своего паденья.
И с ложью правда так переплелась,
Что истина осталась за забором.
Во мне засеял он плевелы зла,
И день греха назначен мной позором.
Пришел тот день, отшелушилась ложь,
И правда голою предстала в свете…
Ведь сердце вряд ли лаской проведешь,
Когда тепла не видишь в человеке.
«Жизнерадостность – не тема…»
Жизнерадостность – не тема,
Может, кто-то не поймет,
Что грустить уже проблема —
Жизнь проносится в галоп.
Отграничились
И мелькают города.
Воевать не перестали,
Вновь везде идет война.
Вновь кого-то убивают,
Вновь и слезы, кровь и пот,
Ни конца здесь нет, ни краю…
Смерть проносится в галоп.
«Не в поле, не в море…»
Не в поле, не в море,
Не в белую стынь
Уносят невзгоды
Неправды полынь.
На сердце назреет,
Как спелая ржа,
Могилой повеет
Печаль и тоска.
Заплещется море
Забытых обид,
Навалится горе,
Как тяжкий гранит,
И выход затерян —
Молчат звонари…
Но крайность предела
Почуют они,
И зыком набата
Воскреснет в душе
Надежда из праха,
Как Феникс в огне…
Нет-нет, не порвется
Последняя нить —
Душа отречется
От старых обид.
«Я рядом стою, говорю, говорю…»
Я рядом стою, говорю, говорю.
Слова – словно алая кровь на снегу.
Душою и сердцем давно не горю,
И кажется мне, что кричу в пустоту.
«Ты черным криком словно обеляла…»
Ты черным криком словно обеляла,
Душа разрезалась певучей немотой…
Ты уходила долго и упрямо,
Упрямо как была моей звездой.
«Слезинки скупые за божью росу…»
Слезинки скупые за божью росу
Я принял при встрече с тобою.
Но то не роса была – капли дождя
Разрезали щеки надвое.
«…А львица светская прикинулась щенком…»
…А львица светская прикинулась щенком,
Она ласкалась, невпопад шептала,
Клялась в любви и сердце предлагала,
Но сердце львицы, накрахмаленное злом.
«Одни ушли, и в сердце темной полосой…»
Одни ушли, и в сердце темной полосой
Их путь отмечен был навязчивой тоской.
Я истреблял в себе желанья,
И дух подлечивался долгим расставаньем.