Путь Гегеля к «Науке логики» (Формирование принципов системности и историзма)

Мотрошилова Неля Васильевна

Дополнительный момент: решение теоретической мыслью системной задачи – ухватывания объективной сферы как чего-то сущего, бытийствующего (Seiendes) – должно осуществляться, по Гегелю, посредством особых переходов самой системной мысли. Диалектической подвижности бытия и ничто соответствующей сферы или среза действительности должна отвечать не просто диалектика понятий науки, но совершенно особая диалектика именно бытийной стадии системного познания. Иными словами, понятийно-категориальные переходы на данной стадии построения системной теории должны быть пригнаны к специфике бытийственных взаимосвязей самой действительности. Такова важнейшая метасистемная идея, по существу развиваемая Гегелем в учении о бытии.

Особую роль в ее дальнейшей конкретизации играет понятие снятия: «Снятие (Aufheben) и снятое (идеальное – ideelle) – одно из важнейших понятий философии, одно из главных определений, которое встречается

решительно всюду и смысл которого следует точно понять и в особенности отличать от ничто» ²⁵. В свете сказанного раскрывается на первый взгляд парадоксальное значение этого понятия – «сохранить, удержать» и «положить конец». Ибо при системном развертывании мысли, и как раз на стадии бытия, каждая пара определений переливается в новую определенность, т.е. становится бытием одновременно и исчезающим и удерживаемым. Понятно и то, почему снятое отождествляется с идеальным (надо к тому же учесть, что в оригинале стоит: das Ideelle – идеальное как таковое, само идеальное). Ведь в ходе построения системы следующая ступень, в которой сохраняются и одновременно «исчезают» в своем бытии два прежних определения, является идеальным результатом, который никак нельзя путать с предметом вне научного познания.

Гегель, по сути дела, подчеркивает: если бытие и ничто, возникновение и прехождение еще можно было более непосредственно соотносить с миром вне науки, то после первых шагов диалектической работы с понятиями, категориями на стадии бытия уже следует принимать во внимание идеальный характер результата – «снятого». Далее мы вынуждены только очень кратко обозначить связь и соответствие между логической постановкой системных задач и диалектическим самодвижением категорий в гегелевском произведении.

Сфера, названная Гегелем «наличное бытие», имеет более общей системной целью ввести определенности бытия, сделать его конкретным. Вместе с тем автор «Науки логики» считает необходимым выделить несколько следующих друг за другом моментов движения мысли и соответственно обозначить их при помощи философских категорий. Первая определенность совпадает с констатацией наличия бытия как целого – не забудем, что речь идет о бытии, осмысливаемом наукой и уже прошедшем через горнило логического очищения. Комплекс системных задач связан с тем, что нужно прежде всего последовательно развернуть момент «тут» (Dasein – тут-бытие) всякого бытийственного отношения, исследуемого наукой. Решение этих задач – дело не столь простое, как может показаться на первый взгляд. В чем состоит «тут» физических или химических «срезов» действительности, которые ведь сами по себе, вне целостности природы не даны, не существуют? В чем заключается «тут», или формы данности, наличности, бытийственности таких идеальных объектов, как сознание, познание, знание? Как зафиксировать способы «тут-бытия» социальных отношений? Как «наличествует» общественное мнение?

Все это вопросы фундаментальные и для научных теорий, и для практического использования их результатов. Пока хоть как-то не схвачено особое для данной научной дисциплины «тут-бытие», невозможны описания, эксперименты, расчеты, исчисления. Начальная стадия системного развертывания познания «наличного» (тут-бытия), по Гегелю, такова, что познание не выходит – и что очень важно, не должно выходить, если оно хочет двигаться шаг за шагом, – за пределы «непосредственного» единства бытия и ничто, за пределы простого указания на «наличие», «тут-бытие» исследуемой сферы. Философ обозначает данную стадию при помощи категории «наличное бытие вообще», опять-таки выращивая из нее, как из куколки, дальнейшие определения. Надо, согласно Гегелю, задуматься над тем, каким здесь предстало бытие и его определенность. Они пока выступали перед исследователем в спаянности друг с другом. Имеет место определенность, еще не отделившаяся от бытия, совпадающая с бытием как таковым. Единство определенности и бытия, взятое в общей форме, Гегель обозначает при помощи категории «качество». Этот момент весьма важен. В некоторых популярных пособиях по диалектическому материализму «качество» как понятие диалектики нередко непосредственно онтологизируется, отождествляется с суммой свойств предмета.

Иначе подходит к проблеме Гегель. Для него «качество» – категория, при помощи которой фиксируется особая стадия диалектико-системного рассмотрения, имеющая смысл исключительно в соотношении с предшествующим и последующим логическим анализом науки. «Качество» – категория, связанная с вычленением совершенно особого класса теоретических системных задач.

Могут спросить: но разве в самих предметах нет качеств, свойств? Разумеется, они есть, но путь к ним через диалектическую логику не прямой. Смысл категорий в логике Гегеля не совпадает ни с обыденным словоупотреблением, ни даже с тем значением, который придается им в других философских системах ²⁶. Первейшее условие понимания того особого содержания, которое всякий раз имеет в виду Гегель, – раскрытие системной роли категорий, опосредующей возможность их применения к анализу действительных предметных отношений. Что касается качества, то его роль в логике уже опосредована стадией «чистого бытия» и еще точнее уяснится при переходе на другие стадии системного рассмотрения.

Конкретизация стадии качества происходит благодаря перемещению акцентов движущегося вперед системного анализа. Очень важно, что и тут наращивание

категориального содержания осуществляется как бы посредством саморазвития имеющихся определений. Так, в «куколке» качества уже имплицитно заключено то, что из нее разовьется далее. Качество, по Гегелю, совпадает с бытием. Опять-таки неверно толковать это положение лишь онтологически: бытие, существование предмета только качество, и ничего больше. В диалектико-логическом понимании качество обозначает особую стадию системно-теоретического анализа – процесс придания «бытию», выделенному наукой, новых и новых определенностей. Но ведь это означает, что создается и удерживается для исследования специфическая абстрактная «реальность». (Насколько философ прав по отношению к науке, свидетельствуют, например, размышления о «физической реальности» или острые дискуссии в философских «науках о духе» относительно специфической «реальности» духовного.) Стало быть, когда ученый фиксирует тот момент, что качество есть сущее, он фактически делает новый шаг в системном рассмотрении бытийственных отношений, что и обозначается в логике Гегеля при помощи категории «реальность». И сразу же вновь акцентируется внимание на том, что именно качество придает налично сущему определенность.

Придание определенности, или присвоение качества какому-то бытию, как верно показывает Гегель, уже заключает в себе процедуру отрицания, по крайней мере по отношению к другим реальностям. В дальнейшем отрицание окажется сложным и ступенчатым, но поначалу важно иметь в виду, что «качество» распалось на различения «реальности» и «отрицания». Однако как только это происходит, сразу же как бы само собой вступает в силу и снятие их различения. На стадии бытия (при условии, что ранее последовательно проделано системное движение) снятие различий и оказывается раскрытием отличительных особенностей наличного бытия. Системный анализ снова проявляет способность к диалектическому самодвижению содержания. Достаточно сказать: «…наличное бытие есть налично сущее, нечто» ²⁷, как возникает возможность развертывания, экспликации заключенных в этом теоретико-логическом шаге движений мысли. Держа в памяти логико-научный аспект, можно расшифровать сложнейший гегелевский текст. «Наличное бытие, как таковое, – пишет Гегель, – есть непосредственное, безотносительное; иначе говоря, оно имеется в определении бытия. Но наличное бытие как включающее в себя небытие есть определенное бытие, подвергшееся внутри себя отрицанию, а затем ближайшим образом – иное; но так как оно в то же время и сохраняется, подвергнув себя отрицанию, то оно есть лишь бытие-для-иного. Оно сохраняется в отсутствии своего наличного бытия (лучше перевести: нечто сохраняется в своем не-тут-бытии. – Н.М.) и есть бытие; но не бытие вообще, а как соотношение с собой в противоположность своему соотношению с иным, как равенство с собой в противоположность своему неравенству. Такое бытие есть в-себе-бытие» ²⁸.

Сложное, абстрактное рассуждение имеет вполне реальный аналог: до сих пор осмысливаемое в логике системное движение научного познания. И в самом деле, произошло отталкивание анализа от чистого бытия как клеточки системного развития науки логики и одновременно системно-теоретической логики науки; бытие развернулось в целую цепь категориальных определений и различений, получаемых из осмысления каждого шага движения научного познания бытийственных отношений и развертывания моментов, потенциально заключенных в каждом таком узле мыслительных определений. Так, наличное бытие («тут-бытие») было выведено из бытия как такового благодаря тому, что к мысли о бытии присоединилась мысль об определенности. А эта процедура, в свою очередь, оказалась и утверждением определенности, и отрицанием. Отрицание же подтолкнуло к идее о нечто; последнее, превратившись в иное, сохранило себя. Логично вводится идея о противоречии в-себе-бытия и бытия-для-иного.

В-себе-бытие благодаря этому шагу анализа наполняется новой качественной определенностью: происходит установление связи исследуемого бытийственного «нечто» с «внешними обстоятельствами». «Поскольку нечто изменяется, изменение относится к свойству, которое есть в нечто то, чт'o становится иным. Само нечто сохраняет себя в изменении, которое затрагивает только эту непрочную поверхность его инобытия, а не его определение» ²⁹. Определяется и бытие-для-иного. Научное мышление, постоянно отграничивающее свой предмет от других бытийственных срезов, должно осмыслить диалектическую природу «границы»; нечто имеет границу прежде всего «в отношении иного»; вместе с тем «нечто есть то, что оно есть, только в своей границе» ³⁰ – иными словами, «имманентная граница» имеет отношение не только к иному, но и к внутренней качественной определенности самого нечто. Отсюда своеобразное гегелевское определение конечности нечто: «Нечто вместе со своей имманентной границей, полагаемое как противоречие самому себе, в силу которого оно выводится и гонится дальше себя, есть конечное» ³¹.