Путь Гладиатора. Калин
Шрифт:
– Мы можем отказаться драться, — предложил Дюмарест.
– Можем, — согласился рыбак. — Но что затем сделает с нами Техон? — Он прикоснулся к ошейнику. — Мы все же должны устроить представление. Я видел раньше подобное. Я знаю. — Он сжал пальцы в кулак; руки его беспокойно шевелились на голых коленях.
«Либо он сильно испуган, — решил Дюмарест, — либо просто играет».
Он молча сидел и ждал.
– Послушай, — внезапно оживился рыбак. — Давай поступим по–хитрому. Мы можем некоторое время дурачить их, с атаками и размахиванием клинков, — ты знаешь, как это делается. Все будет выглядеть правдоподобно. Потом я наношу удар снизу вверх. Ты блокируешь его и задеваешь мое ухо. Небольшой порез на мочке, однако
Дюмарест кивнул:
– Ну и что дальше?
– Будем продолжать в том же духе. Возможно, ты пропустишь один мой удар. Я поцарапаю тебе плечо или бок. Ничего серьезного, но смотреться будет великолепно. Потом ты снова угодишь в меня. Через некоторое время я падаю. Техону это не понравится, ну и что с того? Ведь мы оба останемся в живых!
Дюмарест сомневался в этом. При такой договоренности он оставлял себя на несколько мгновений беззащитным, и рыбак мог легко его прикончить, если бы решил сыграть не по–честному. А в том, что тот так и задумал, Дюмарест не сомневался. Он был бы идиотом, если бы думал по–другому.
Техон торопливо подбежал к ним. Тренер вспотел; лицо, покрытое многочисленными шрамами, выражало волнение.
– Эй, ты! — крикнул он рыбаку. — Следующий выход твой. Схватка на ножах — отработай ее как следует! — Он опустил руку на плечо Дюмареста, когда тот начал вставать. — Не ты! Для тебя припасено нечто особенное!
– Что именно?
Техон уселся там, где раньше сидел рыбак.
– Мне это не нравится, — признался он. — Я честный человек и люблю честные бои! Но что я могу сделать против Властителя Игрушки? Ты сбежал с арены, — пояснил он. — Ты сражался на его стороне — проигравшей. И поэтому он считает, что ты должен умереть, как и остальные.
Дюмарест заинтересованно посмотрел на собеседника:
– Я слушаю. Что дальше?
Техон не ответил, склонив набок голову так, чтобы слышать звуки из зала. Оттуда доносились смех, аплодисменты, крики.
– Это не займет их надолго, — пробормотал он и замолчал в нерешительности. — Послушай, — наконец сказал он. — Когда–то я работал с пауками. Большинство людей в таких случаях впадают в панику, их глаза заливает пот от страха, а движения после укусов замедляются до такой степени, что вообще возможен полный паралич. Они видят и понимают все, что происходит вокруг, но не в состоянии даже пошевелиться. Поэтому не впадай в панику и не дай себя укусить. — Техон встал. — Пошли.
– Вы пытаетесь мне что–то сказать, — догадался Дюмарест. — Что именно?
– Узнаешь. А теперь вставай и идем! — Техон опустил правую руку к левому запястью. — Не заставляй меня использовать силу сейчас! — чуть ли не попросил он.
Поднявшись, Дюмарест прошел вместе с тренером к двери, ведущей на сцену. Та распахнулась. Его подтолкнули в спину вперед. Он сделал три шага, потом остановился и посмотрел на то, что располагалось впереди.
Это была клетка из проволоки, в двенадцать футов длиной, с обоих концов оборудованная вращающимися дверьми, тоже из металлической сетки. К дальней из дверей был привязан обнаженный Легрейн; вид его лица с огромным носом выражал ужас. Он загнанно посмотрел на Дюмареста.
– Они схватили меня, — крикнул он. — Стража схватила меня в сумерках. Похоже, смерть мы все–таки обретем вместе.
Дюмарест стал разглядывать клетку. По полу ползала дюжина пауков–ткачей в беспокойном ожидании. Пауки питались сырым живым мясом. Они были голодные. Жаждали насытиться. Чьи–то руки схватили Дюмареста и понесли туда, где на возвышающейся платформе сидел Властитель Игрушки.
Грошен сделал глоток вина.
– Ты сражался за меня и проиграл, — сказал он. — Поэтому ты заслуживаешь смерти. Но ты был не один. — Он махнул в сторону Легрейна. — Теперь ты снова будешь драться, но уже не за
– Да, — отозвался Дюмарест. — Могу я попросить оружие?
– У тебя уже имеется оружие, — хмыкнул Властитель Игрушки. — Ты сам. Твое искусство, твоя ловкость, твое отвращение к паукам.
Мышцы заиграли на руках Дюмареста. Его просьба была бессмысленной, но все равно он должен был попытаться. Дюмарест обвел взглядом присутствующих. Одна женщина, одетая в сверкающее зеленое платье, с волосами, усыпанными изумрудами, пристально смотрела на него. Рядом с ней сидел пожилой мужчина, сжимавший в руке кубок с вином, словно оружие, которым он угрожал врагу. Еще дальше он узнал по алому, словно горевшему каким–то угрожающим пламенем, одеянию кибера.
Грошен со стуком опустил кубок:
– Начинайте!
Дюмарест стряхнул с себя руки стражников и сам прошел к свободной двери. Он поднялся на платформу и постоял там, глядя на лица присутствующих, жаждущих зрелища. Щелчок, внезапное движение, и дверь мгновенно повернулась на сто восемьдесят градусов. В противоположном конце клетки Легрейн обмяк на веревках. А между ними — дюжина оживших созданий из ночных кошмаров. Дюмарест начал действовать.
Хитин захрустел под его ногами. Панцири лязгали, когда он хватал одно насекомое за ноги, поднимал и со всей силы бросал в другое, дабы прикончить обоих. В какой–то момент он еле успел отпрыгнуть в сторону, когда кривые клешни коснулись его спины, и стал топтать паука, чувствуя, как ломаются тоненькие лапки. Еще один паук упал с проволочной крыши клетки. Он поймал его на лету, швырнул в стену и побежал к обмякшему на веревках Легрейну, к которому уже подбиралась пара страшилищ. Один из них шлепнулся на брюхо, когда Дюмарест перебил ему лапки. Другой стал было подниматься по проволоке, но упал, сбитый ударом кулака.
В отчаянии Дюмарест рванул веревки Легрейна.
– Эрл! У тебя нет времени!
– Заткнись! Следи за пауками и предупреди, если какой–нибудь приблизится. — С кряхтением он высвободил одну руку напарника, повернулся и, высоко подпрыгнув, приземлился на хрупких конечностях очередного паука.
«Нужно бить их снизу, — мелькнула мысль. — Обездвижить. Но не дать себя укусить. И двигаться быстро. Быстро!»
Он услышал чей–то крик и отпрыгнул назад как раз вовремя, чтобы спасти жизнь Легрейну, добавив еще одного паука к груде дергающихся калек. Чтобы сорвать путы, которыми были связаны ноги приятеля, пришлось нагнуться, а потом остался последний узел, стягивавший руки Легрейна. Но в тот момент, когда веревка наконец–то разорвалась, что–то упало ему на плечо. Дюмарест повернулся, потянулся к спине, нащупал когти и волосатое брюхо. Когда он обхватывал тельце паука, клешни вцепились в его волосы. Приподняв тварь, он резким движением сорвал хищника с головы и швырнул его вниз. Боль пронзила левую лодыжку. Он ткнул кулаком в сверкающие глаза, сломал лапки и ногой сбросил с себя паука.
Все его тело покрывала тошнотворная, зловонная слизь. Легрейн что–то кричал, отчаянно отбиваясь, потом завопил, когда один паук вцепился–таки в него. Дюмарест бросился к товарищу, пытаясь побороть боль и окоченение в ноге и думая лишь о необходимости убивать, крошить, уничтожать и уничтожать.
Внезапно все кончилось. Не осталось ничего, кроме горы мертвых телец, лиц жадно наблюдающих зрелище гостей, неистовых воплей, оглушительного победного рева.
Квара вскочила на ноги, ее сердце гулко билось от возбуждения, когда она вместе с остальными приветствовала победителя. Она повернулась и схватила Леона за руку: