Путь искупления: Дочери Козла никогда не плачут
Шрифт:
До того как пулемётчик осознают свою ошибку и захочет её исправить остались считанные секунды, времени на раздумья не осталось, что – то подсказало Саре, что кафе полное людей не остановит беспредельщиков на их пути к цели.
Пихнув ребёнка в руки первой попавшейся женщины, она спасла малышу жизнь, а дальше уже начинается промысел божий, Сара молнией метнулась к «плюющемуся смертью» автофургону.
Люди на площадке начали приходить в себя от шока и с криками разбегаться в разные стороны. Казалось эти отчаянные вопли ужаса, привлекли внимание стрелка.
Опьянённый наркотиками и божественной силой разрушения,
Злой рок никак не хотел отпускать осиротевшего несколькими мгновеньями раньше малыша. Женщине, которой Сара отдала ребёнка, оказалась древней старушкой, еле передвигающей ноги из – за скрючившего её артрита.
Крепко прижимая к себе орущего малыша, старушка бесстрашно смотрела за смертоносный цепью из взрывающегося от пуль асфальта быстро приближающегося к ней и её бесценной ноше, ей было жаль, что она не может спасти ребёнка. Всё что она могла, это покрепче прижать к себе малыша и воззвать к богу.
Варвара Петровна, так звали старушку, верила в творца, но всегда полагалась только на себя. И как бы ей не было тяжело в жизни, не просила ни о чём, благодарила за каждый новый день, за насущный хлеб. Так что Варвара Петровна имела право на чудо!
Подбежав к грузовику, Сара прыгнула, словно сорвавшаяся с цепи пантера, разъярённой фурией влетела внутрь грузового прицепа. Опьянённый властью над жизнью и смертью пулемётчик, так и не понял, что с ним произошло. Удар чудовищной силы отбросил его прочь от пулемёта, мужчину, словно взрывной волной, отбросило к задней стенке фургона о которую он и расшибся насмерть. Оставив на стене кровавый след, сполз на пол. Свет в опьянённых силой оружия глазах убийцы померк. Грешная душа на долгий срок отправился гнить в мир наполненный ужасом и болью. В мир существование, которого стрелок всегда упорно отрицал.
Хлопнула автомобильная дверь из кабины грузовика в фургоне которого находилась Сара, выскочил бородатый мужчина, покрытый татуировками в его руке блеснула воронённая сталь, не целясь, открыл беспорядочную стрельбу, надеясь убить Сару. Но молодой женщины уже не было за турелью пулемёта, в смелом, рискованном, отчаянном прыжке перемахнула через изумлённого, фантастическим сальто, бородача. В воздухе над головой бандита, опустила руки, схватила подонка за уши, раздался противный хруст. Сара приземлилась на ноги, татуированный бородач рухнул рядом с вывернутой под неестественным углом шеей.
На улицу опустилась густая тишина, царящие вокруг звуки, странным образом вплетались в неё, вязли в ней, становясь её частью, делая её, тем самым, ещё оглушительнее.
Раздался вой полицейских машин, истеричная рёв сирен карет скорой помощи, стоны раненых, плачь выживших, победоносный рёв огня, пожирающего салоны растерзанных джипов и трупы мёртвых охранников Трофимова.
Вот основные составляющие обрушившейся на улицу, звенящей тишины. В этой мёртвой тишине, Сара, идущая с пистолетом бородача в руке среди трупов в сторону разрушенного кафе, выглядела особенно жутко. Карие глаза рыжеволосой бестии полыхали гневом и жаждой смерти.
Сара не знала, кто скрывался в салоне джипа, всё – что ей надо было знать, это то, что все они покойники. Жалкие ублюдки, ставшие причиной «кровавой
Детский плачь, заставил Сару сбиться с шага, выронить из внезапно ослабевших пальцев пистолет, отчаянный крик, рождённый в детских лёгких, отбросил её на много лет назад к детской колыбельке, в которой обитало счастье по имени Мила. Над крохотной кроваткой которой она ночами напролёт стояла в обнимку с улыбающимся мужем.
Пулемётная очередь буквально разрезала Варвару Петровну на пополам. Но старушка получила ответ на свою единственную молитву. Малыш, каким то чудом остался жив. Словно за миг до смерти, Варвара Петровна на пару секунд получила небывалую по своей мощи силу.
Силу, которую потратила на спасение малыша, которого по – прежнему крепко прижимала к груди, защищая от ужаса смерти порождённого живыми.
Чёрт с ними с ублюдками из джипа, с ними она разберётся в другой раз, Сара бережно взяла на руки малыша, начала баюкать, чувствуя как вырванное из сердца чувство возвращается, теплом разливаясь по груди.
Дождь проснулся посреди ночи, задыхаясь от страха сдавившего грудь, почувствовавшее угрозу тело, истолковало её по своему, дрожащая рука выхватило из – под подушки пистолет.
Трофимов в темноте, долго водил пистолетом из стороны в сторону, пытаясь определить откуда исходит угроза, не находя в себе сил успокоиться и унять бешено бьющееся сердце в груди.
Окончательно проснувшись, сообразил, выбившая его из привычной колеи волна страха, поднялась с самых глубин его почерневшей от злодеяний души, выронив пистолет, без сил упал на постель, свернувшись калачиком впервые за долгие годы разрыдался. В последний раз он плакал на похоронах матери двадцать лет назад.
Дождь отчаянно пытался вспомнить, что так сильно его напугало во сне, какие кошмары, призраки из прошлого навестили его сегодня ночью, заставив Трофимова буквально дрожать от страха. Нет, ужас который он испытал не был связан ни с живыми, ни с мёртвыми. Страх завладевший всем его существом был связан с чувством рождённым потерей. Он что – то потерял!
Трофимов удивился, что такого ценного он мог потерять во сне. Рука машинально скользнула под одеяло ощупала промежность, всё на месте. Чего же он лишился? Тень какой потери нависла над ним наполняя сердце болью, чувством невосполнимой утраты. Такое чувство, что из него вырвали кусок по живому. Как ему не было больно и страшно, он не мог вспомнить.
Какая потеря заставила его разрыдаться сейчас? После смерти мамы у него больше не было болевых точек, его нельзя было запугать, им стало невозможно манипулировать, он был неуязвим.
Неожиданно Дождь вспомнил. Воспоминание о матери запустило цепочку ассоциаций, которые разбудили дремлющую память и вернули потерянный сон всё. Сон, который начинался как волшебная сказка, но в какой – то момент превратился в жуткий кошмар.
Дождь вспомнил, доброе, нежное, источающее любовь лицо женщины склонившейся над детской колыбелью, в которой кто – то лежал, но Дождь никак не мог рассмотреть спящего в детской кроватке малыша. Свет, который излучало тело малыша, был настольно ярким, что было больно смотреть и почти невозможно разглядеть лица младенца.