Путь к Горе Дождей
Шрифт:
Отправление
I
Знаете, все имело начало, и вот как оно было: кайова вступили один за другим в этот мир через полый древесный ствол. Их было куда больше, чем теперь, да только не все вышли наружу. Была там женщина, ожидавшая ребенка; она застряла внутри. После этого уже никто не мог пройти, и вот потому-то кайова – такое малое племя. Они огляделись вокруг и увидели мир. Им стало радостно оттого, что их окружает так много вещей. Они назвались квуда – выходящие в мир.
*
Они
**
Я помню, как вышел однажды на просторы Великих Равнин поздней весной. Кругом на склонах простирались луга голубых и желтых цветов, а внизу – неподвижная, залитая солнцем равнина, уходящая за горизонт. Поначалу глаз не различает ничего, кроме самой земли, цельной и непроницаемой. Но затем в далях начинают проступать мельчайшие предметы – стада, реки и рощицы, и каждый обретает совершенное бытие в пределах пространства, времени и безмолвия. Да, – подумалось мне, – теперь я вижу землю такой, какая она доподлинно и есть: никогда больше не смогу я видеть вещи такими, как видел их вчера или прежде.
II
Они шли кочевьем, а некоторые охотились. Подстрелили раз антилопу и на лугу разделали тушу. Ну, и один из старших вождей, подойдя, взял себе вымя животного. Но другой тоже пожелал вымя, и разгорелась меж ними великая ссора. Тогда, в ярости, один из тех вождей, собрав всех своих сторонников, ушел прочь. Их прозвали атсатанхоп – ушедшие в ссоре из-за вымени. И никто не знает, куда ушли они и что с ними сталось.
*
Вот одно из древнейших воспоминаний племени. Говорили, будто оно известно и людям с северо-запада, говорящим на языке, родственном кайова. Зимой с 1848-го на 49-й год бизоны откочевали далеко и пища была скудной. Но в районе Форта Бент, что в Колорадо, объявилось стадо антилоп. По древнему обычаю, применили антилопью магию, и кайова отправились за добычей пешком и верхами – мужчины, женщины и дети. Они выступали широким кругом, охватывая обширную территорию равнины, и стали смыкаться. Этим способом антилоп и другую дичь загоняли в ловушку и убивали дубинками, а часто просто голыми руками. Нужда заставила кайова вспомнить былой обычай.
**
Как-то утром на высоких равнинах Вайоминга я увидел вдали несколько антилоп-вилорогов. Они двигались так – медленно, под углом и прочь от меня, – будто никакое понятие бега не было им ведомо. Но я помню, как когда-то застал вспугнутого самца в беге – белая розетка крестца его, казалось, на краткий миг повисала на вершине каждого стремительного скачка, словно череда солнечных вспышек на фоне лиловых холмов.
III
Прежде лошадей кайова познали собак. Было то в давние времена, когда собаки еще умели говорить. Жил один человек отдельно от других. Его изгнали из племени, и лагерь он разбивал то здесь, то там
*
Сто лет назад команч по имени Десять Медведей отметил, что кайова владели огромными табунами лошадей. «Когда мы впервые встретились с вами, – сказал он, – вы знали только собак да волокуши». То была правда – собаки изначальны. Быть может, они были вызваны к жизни вещим видением. Важнейшим воинским союзом у кайова были ка-итсенко , «истинные собаки», и составляли его лишь десять мужей, десять наихрабрейших.
Каждый из них носил длинную обрядовую перевязь и священную стрелу. В битве он должен был приколоть этой стрелой конец перевязи к земле и на этом месте стоять насмерть. Предание рассказывает, как основателю союза каитсенко приснился сон, в котором он увидел отряд воинов, наряженных таким образом, а вела их собака. Собака исполнила песнь ка-итсенко, а затем промолвила:«Ты тоже пес; рычи и пой песнь собаки».
**
Вокруг дома бабки всегда жили собаки. Часть из них были безымянными и вели независимую жизнь.
Они были местной принадлежностью – но не в смысле собственности. Старики едва обращали на них внимание, но им было бы грустно знать, что собаки останутся в прошлом, – думалось мне.
IV
Поначалу жили они в горах. Тай-ме они еще не знали, а знали вот что: жил-был человек с женой. Был у них чудесный младенец, девочка, которой они не велели уходить далеко. Но однажды пришла подруга и спросила; нельзя ли ей вывести девочку погулять. Мать решила, что все будет в порядке, но велела подруге оставить девочку в колыбельке, а колыбельку повесить на дереве. Пока колыбелька была на дереве, на ветку уселась малиновка. Не похожа была она ни на одну из птиц, известных прежде, – была она очень красива и не улетала. Неподвижно сидела она на ветке подле ребенка. Вскоре девочка выбралась из колыбельки и принялась карабкаться к малиновке. И тот час же дерево стало расти, все выше и выше, и девочка поднялась высоко в небо. Теперь она была женщиной и очутилась в незнакомом краю. А вместо малиновки ей предстал молодой юноша. Он сказал ей: «Долго наблюдал я за тобой и знал, что найду способ доставить тебя сюда. Я доставил тебя к себе, чтобы взять в жены». Тут женщина огляделась и увидела, что он здесь совсем один. Она поняла, что пред нею Солнце.
*
Сама земля там восходит к небу. Эти горы лежат на вершине континента и отбрасывают к востоку длинный шлейф дождей на море трав. Они поднимаются из последней глуши Северной Америки, и имена у них подобающие: Васатч, Биттеррут, Бигхорн, Уинд-Ривер.
**
Я бродил по горному лугу, пестреющему индейским люпином и дикой гречихой, и увидел высоко в ветвях сосны самца дубоноса, круглую розовую птичку; ее темные, полосатые крылья были почти невидимы в мягком раздробленном свете. А верхние ветви дерева, казалось, плывут медленномедленно в синеве неба.