Путь к последнему приюту
Шрифт:
— Служить Родине, ребятки, дело непростое. Тут всякое может случиться. И кровь, и выстрелы, и раны, и специальные операции, и…, и прочее. Ко всему надо быть готовым, короче говоря…. Поэтому — слушайте:
Ночь, звёзды — кучей бесформенной — высыпали. Вдалеке тоскливо воет собака. За нами — по чёрной корявой улице — Смерть крадётся, на мягких лапах… Как паскудно воет эта собака… Окраина городка, кладбище. Свежих могил — ряд бескрайний. Прямо-таки —Курсанты, конечно, похлопали, но как-то откровенно-вяловато.
«Ожидали, наверное, чего-то более бодрого», — подумал Егор. — «Бодрого, пафосного и патриотичного. Мол, вперёд и вверх, не ведая пустых сомнений. За очередными победами и громкой воинской славой…. Ну, и Бог с ним. Пусть думают, что дяденька немного устал — в бесконечных боях с неизвестными супостатами…».
После этого начальник училища вежливо пригласил «дорогих и благородных гостей» в свой кабинет — «на лёгкий дружеский фуршет».
Немножко выпили, закусили, поболтали.
Во время фуршета Егор — многозначительными взглядами — дал понять Гринёву, что имеет к нему приватный и секретный разговор.
Здешний «Саныч» тут же всё понял, проникся и, поставив на столешницу бокал с недопитым «шустовским» коньяком, попросил:
— Людмила, Душа моя, покажи, пожалуйста, прекрасной графине Александре и любопытному графу Алексу нашу вотчину более подробно. Включая конюшни, парники и игровые площадки. Благородным гостям, наверняка, интересно будет…. А мы тут со старшим графом посекретничаем немного. Как то и полагается людям серьёзным, облачённым заботами государственными…
Дождавшись, когда они останутся вдвоём, Егор, напустив загадочный вид, поведал:
— Разрабатывается специальная Программа по подготовке новых сотрудников Третьего департамента Тайной канцелярии Его Императорского Величества. Работа у нас такая — непростая, секретная и очень важная для всего Государства российского…. Надеюсь, вы меня понимаете?
— Конечно, конечно, сиятельный граф…
— Так вот…. Меня интересуют ваши воспитанники, находящиеся в возрасте от трёх до четырёх лет. Хочу отобрать пару-тройку, подходящих для нашей сферы деятельности. То есть, наиболее одарённых, талантливых и, главное, нестандартных.
— Отобрать — с какой целью?
— Будем курировать процесс их взросления и воспитания. Присматривать. Тестировать. Наблюдать. Предлагать дополнительные направления в делах образовательных. Естественно, в факультативном порядке и в рамках щедрого дополнительного финансирования. Ничего хитрого, собственно говоря…. Так как?
— Это, господин Старший Ангел, большая честь для нашего славного учебного заведения, — почтительно склонил плешивую голову Гринёв. — Сейчас всех покажу. Следуйте за мной…
Пройдя по запутанным коридорам, они остановились возле стены, покрытой светло-бежевой штукатуркой, в которой имелось прямоугольное застеклённое окошко.
«За окошком располагается помещение — нечто среднее между игровой комнатой и учебной аудиторией», — мысленно прокомментировал Егор. — «Порядка двух десятков карапузов, рассевшись на маленьких стульчиках и приоткрыв рты, заворожено внимают речам пожилой монахини
— Получают, так сказать, основы религиозного образования-воспитания, — самодовольно поглаживая кончиками пальцев пышные рыжеватые бакенбарды, пояснил начальник ангельского училища. — Как вам, сиятельный граф, наши воспитанники? Приглянулся кто-нибудь?
— Э-э-э…. Видите ли, милейший, но меня интересует конкретный физиономический и психогенетический тип человека. Особый, так сказать…. Нет ли у вас других мальчиков этого возраста? Например, представителей монгольской, татарской или бурятской рас?
— Найдётся один. Следуйте за мной…
Коридор, поворот, ещё парочка, очередная светло-бежевая стена с прямоугольным «смотровым» окошком.
«Сейчас мы находимся в самом дальнем крыле главного здания», — отметил Егор. — «Причём, в безлюдном крыле, расположенном недалеко от забора, ограждающего территорию Императорского ангельского училища. И это — в любом раскладе — неплохо…. Итак, просторная квадратная комната с двумя широкими окнами, забранными в решётки. Стандартная мебель, детская кроватка. На стульчике, приставленном к низенькому элегантному столу, сидит мальчишка (нужного возраста), и сам с собой — увлечённо, позабыв обо всём на Свете, — играет в шахматы. Неплохо — для такого юного индивидуума. Узкоглазый, плотненький, с желтоватой кожей, большеголовый, а лицом — вылитый Хан. Искомый Угэдэй, короче говоря…. Здравствуйте, благородная и мечтательная Госпожа Удача! Спасибо — за доброту вашу беспримерную и щедрость бесконечную. Я ваш вечный должник и покорный раб…. Решётки на окнах? Не вопрос. Хан, по Лёхиным словам, в Мире «церковников» и не такие — пальцами разгибал…».
Недоверчиво похмыкав (чисто для конспирации), он уточнил:
— А почему этот милый мальчуган находится в полном одиночестве? Провинился и за это был направлен в карцер?
— Ну, не совсем в карцер, — слегка засмущался «Саныч». — В карцер мы, в полном соответствии с начальственными инструкциями, определяем нерадивых воспитанников, только начиная с семилетнего возраста. Просто…. Даже и не знаю, как вам объяснить…
— Как это — как? Конечно, чётко, развёрнуто и без лишней воды. Как это и принято в нашей Тайной Канцелярии.
— Хорошо, кха-кха, попробую…. Иван — очень способный и развитой не по годам мальчик. Вот, даже самостоятельно научился в шахматы играть. Но, увы, и подозрительные странности не обошли стороной этого юного воспитанника…. Во-первых, он знает достаточно много иностранных слов и даже фраз. Причём, из самых-самых различных языков, включая самые редкие и экзотичные. Откуда, спрашивается? Здесь его этому не учили. Очень, согласитесь, подозрительно…. Во-вторых, обладая отменной памятью, Иван не может запомнить ни одной — даже самой короткой и простой — молитвы. Более того, все разговоры на религиозные темы действуют на него неизменно-усыпляюще. Подозрительно вдвойне…. А ещё он ведёт себя с одногодками — словно полновластный степной хан. И те — в свою очередь — слушаются его беспрекословно, даже с ярко-выраженным подобострастием…. Вот, я и решил, посовещавшись с коллегами, изолировать данного воспитанника от остальных, дабы не допустить тлетворного и непоправимого влияния на других членов детского коллектива. Наблюдаем за Иваном и тщательно изучаем, так сказать, феномен его странного поведения. Чисто на всякий случай…. Что-то ни так? Вы, граф, недовольны таким решением?
— Наоборот, весьма доволен, — не смог скрыть широкой улыбки Егор. — Вы, милостивый государь, поступили абсолютно правильно и, более того, дальновидно. Пусть всё так и остаётся — в плане отдельного содержания Ивана. До особого распоряжения, я имею в виду. Сегодня же доложу о данном необычном фигуранте лично Великому князю Константину Петровичу. Глядишь, и наладим эффективное сотрудничество между нашим Третьим департаментом и вашим ангельским училищем. Составим полноценную и развёрнутую Программу по совместным действиям-исследованиям. Получим дополнительное финансирование…