Путь к рассвету
Шрифт:
Свет Твинкла погас. Дриззт присел в сторону, укрывшись за булыжником. Он понял, что двигался не так быстро, как ожидалось, его зачарованные налодыжники не помогали ему.
“Нет магии”, — сделал он вывод, и стало абсолютно ясно, почему пантера не стала входить. Дроу повернулся, чтобы выйти, но обнаружил своих нетерпеливых друзей, уже скользящими за ним. На лицах обоих, Харкла и Робилларда, было любопытство. Кэтти-бри глядела во мрак, крутя одной рукой ставший внезапно бесполезным Агат Кошачий Глаз, пристроенный на ее лбу.
“Я забыл все свои заклятья”, — громко произнес Харкл,
“Тшш”, — прошипел более спокойный маг. Но когда он подумал о том, что сказал Харкл, Робиллард сам не сдержался. “Я тоже!” — прорычал он и хлопнул себя по рту своей же рукой.
“Здесь нет магии”, — сказал им Дриззт. “Поэтому Гвенвивар не могла войти”.
“Возможно, это и отослало кошку домой”, — добавила Кэтти-бри.
Дискуссия внезапно прекратилась, и все повернули головы, чтобы посмотреть на Уэйллана, когда вспыхнул свет самодельного факела.
“Я не пойду внутрь вслепую”, — объяснил молодой моряк, высоко держа горящие ветки, которые он сложил вместе.
Никто из них не стал спорить. Всего лишь несколько футов, которые они прошли от входа в пещеру, украли почти весь свет, и их ощущения подсказывали им, что тут было немаленькое место. Пещера казалась глубокой и холодной. Казалось, что душный и влажный воздух острова остался снаружи.
Когда они прошли немного дальше, свет факела показал, что их ощущения не лгали. Пещера была огромной и представляла собой неровный овал, около ста футов было между самыми дальними краями. Она была неровной, с несколькими различными высотами вдоль своего изломанного пола, а над ними зловеще свисали огромные сталактиты.
Дриззт собирался предложить систематическое исследование, когда тишину разрезал голос.
“Кто ищет моего взора?” — раздался гогот из глубины пещеры, где, оказалось, был скалистый ярус, находившийся на десять футов выше уровня партии. Все члены группы стали смотреть сквозь мрак. Кэтти-бри усилила хватку на Тулмариле, гадая, насколько эффективным лук может быть без своей магии.
Данкин повернулся обратно к двери, и снова наткнулся на палочку Робилларда, хотя взгляд мага был направлен вперед, на ярус из булыжников. Коротышка поколебался, потом понял, что у Робилларда не было силы против него, не здесь.
“Кто ищет моего взора?” — снова раздался гогочущий вопрос.
Данкин молнией выскочил сквозь мох.
Все члены группы, как один, посмотрели на выход.
“Пускай уходит”, — сказал Дюдермонт. Капитан взял факел у Уэйллана и двинулся вперед, остальные пятеро последовали за ним по пятам. Дриззт, вечно настороже, двинулся в тени, отбрасываемые боковой стеной пещеры.
Вопрос раздался и в третий раз, в заученных тонах как будто визиты моряков были для ведьмы привычным делом. Она показалась им, пройдя мимо груды булыжников. Ведьма была старой, древней, она носила черную рваную сорочку и сильно опиралась на короткий и отполированный посох. Ее рот был открыт, казалось, она задыхалась, оттуда виднелся единственный желтый зуб. Ее глаза, казавшиеся притупленными даже на расстоянии, не моргали.
“Кто будет нести ношу знания?” — спросила
Дюдермонт поднял руку, давая знак другим, остановится, потом бесстрашно выступил вперед. “Я”, — объявил он. “Я Дюдермонт с Морской Феиприплыл на Кэрвич …”
“Отойди!” — ведьма крикнула на него так сильно, что капитан сделал шаг назад, прежде чем понял, что он делает. Кэтти-бри согнула свой лук еще немного, но держала его низко и не угрожающе.
“Оно не для тебя, или какого либо человека-мужчины!” — объяснила Ведьма. Все глаза повернулись к Кэтти-бри.
“Оно для двоих, и только для двоих”, — продолжила ведьма каркающим голосом так ритмично, как будто она читала героическую поэму. “Не для человека-мужчины, вообще ни для какого мужчины, чье лицо на солнце приобретает коричневый цвет”.
От очевидного намека у Дриззта опустились плечи. Мгновение спустя он вышел из тени и посмотрел на Кэтти-бри, которая, казалось, была также удручена, как и он внезапно осознав, что это все-таки опять касалось Дриззта. Дюдермонта чуть не убили в Уотердипе, а Морская Фея, и ее команда, подвергались опасности за тысячу миль от привычных вод, и все это из-за его наследия.
Дриззт убрал клинки в ножны и подошел к Кэтти-бри, вместе, они прошли мимо пораженного капитана, и вышли вперед, встав лицом к лицу со слепой ведьмой.
“Мое почтение, отступник Даэрмон Н’а’шэзбаэрнон”, — сказала слепая ведьма, произнеся древнее имя рода Дриззта, имя, мало кому известное за пределами Мензоберранзана. “И тебе, дочь дварфа запустившая самое могучее из копий!”
Последняя фраза застала парочку врасплох, и на мгновение смутила их, пока они не поняли намек. Ведьма, должно быть, говорила о сталактите, который сбросила Кэтти-бри, великое “копье” пронзившееся сквозь купол храма дома Бэнре. Это все связанно с ними, с прошлым Дриззта, и с врагами, которые, как им казалось, остались позади.
Слепая ведьма знаком повелела им подойти поближе, они так и сделали, идя с тем мужеством, которое им удалось собрать. Они остановились, когда от уродливой женщины их едва отделяли десять футов. Они также стояли на несколько футов ниже ее, факт делавший ее, знавшую то, что не должно быть ей известно, еще более внушительной. Старуха вытянулась на столько, на сколько смогла, приложив огромные усилия, пытаясь выровнять свои согнутые плечи, и направила свои слепые глаза на глаза Дриззта До’Урдена.
Затем она прочитала, тихо и быстро, стихи, которые ей дал Эррту:
Мой заговор послал вас в путь, не случай
Ты, кто прошел не меньше, чем отец
Предатель Лолс, тебя давно уж ищет он
Тот, для кого услада твой конец
И пал твой дом, но пало и копье
Пронзившее так гордость Темной Королевы
Теперь же Дриззт несет бремя свое