«Путь к счастью Эллы и Миши
Шрифт:
Чувства к тебе глубоко выжжены в груди моей, я сдерживаю их, но отчаянно хочу дать
им выход.
Тяжело всякий раз быть с тобою рядом и надеяться на перемены, которые помогут
спасти тебя,
помогут отыскать способ не дать утонуть, вытащить тебя и занять твое место,
пусть
Пожалуйста, позволь мне избавить тебя от этой боли, пока она не убила меня, потому
что я больше не могу смотреть на твои страдания.
Ты нужна мне. Я хочу тебя. И не могу жить без тебя.
На последних словах его голос слегка дрожит, но по-прежнему прекрасен, его пальцы продолжают перебирать струны, а глаза остаются закрытыми.
Знай, что бы ни случилось:
страдания, печаль, ноющая боль в груди.
Я всегда буду с тобой, от начала и до конца.
В трудные и беспомощные времена, в любови и в сомнении.
Мое сердце навеки твое. Я никогда не отпущу тебя. Никогда не позволю тебе утонуть.
Я понесу твою боль за тебя, только позволь.
Он замолкает, проигрывает секвенцию нот, и песня заканчивается. Мгновение Миша сидит тихо, его грудь вздымается и опускается, а после открывает глаза. В них нарастает тревога, когда он бросает на меня взгляд.
– Дерьмо. – Он отодвигает гитару в сторону и бросается ко мне. – Детка, не плачь. Не предполагалась, что песня вызовет грусть.
Я прикасаюсь пальцами к мокрым от слез щекам. Даже не поняла, что плачу и не помню тот момент, когда начала плакать, скорее всего слезы потекли с первых нот музыки, потому что каждое слово пробирало до глубины души.
– Мне не грустно, – отвечаю ему и вытираю слезы рукой. – Я не подозревала о серьезности твоих чувств в пятнадцать лет. Получается, что ты испытывал их на протяжении долгого времени.
Он проводит пальцами по моим щекам, стирая слезинки, но вызванные ими эмоции не стихают, и я этому рада.
– Сперва я и сам не мог понять смысл слов, но прочувствовав их, до меня дошло, что я люблю тебя и сделаю все для твоего счастья.
Слезы потоком хлынули из глаз, и я даже не пытаюсь их сдерживать – не смогла бы, даже если бы постаралась. В этой песне чувства били через край, так что ее слова запечатлелись в моем сердце –такие сильные и животрепещущие, но удивительно правдоподобные. Я вспоминаю о всех тех годах, когда были только он и я, и задумываюсь о годах, которые ждут нас впереди.
Я забираюсь
– К твоему сведению: ты был тем, кто не дал мне утонуть. Не будь тебя – я бы, наверное, сдалась, – произношу я, пока его рука скользит по моей спине верх-вниз. – И я рада, что ты мне этого не позволил.
Глава 21
Миша
Я не предполагал, что песня вызовет у нее слезы. Да, в ней очень проникновенные и эмоциональные слова, поэтому раньше никогда ее не пел, но Элла не какая-то там плакса, и ее слезы только добавили красоты этому моменту.
Я заключаю ее в свои объятия и в этот момент солнце скрывается за горами, и комната, освещаемая единственным источником света – лампой, становится темно-серой. Наконец она перестает плакать и отрывается от моей груди. Ее глаза красные и опухшие, она проводит пальцами по щекам.
– Так что тебе удалось найти в дневнике моей мамы? – спрашивает она.
Я удивленно вскидываю брови.
– Хочешь прочесть прямо сейчас? Я думал, ты решила подождать.
Она убирает волосы с лица.
– Пожалуй хочу, ты же сказал, что я должна прочитать до свадьбы, а это уже завтра.
Я улыбаюсь, когда она очерчивает курсивный шрифт татуировки на моих ребрах.
– Завтра ты полностью будешь принадлежать мне.
Она едва сдерживает улыбку, пристально всматриваясь на мою татуировку.
– Кажется, я стала твоей давным-давно.
– Ты так считаешь?
– Нет, я это знаю, по крайней мере сейчас. – Она наклоняется в сторону, хватает дневник с тумбочки и протягивает мне. – Зачитай ты... ту страницу, которую просил меня почитать.
Я нервно киваю, надеясь, что она положительно воспримет выбранный мной отрывок из дневника, и ложусь на бок. Мы смотрим друг на другу, разместив головы на подушку и переплетя ноги под простыней. Ее пальцы обвиваются вокруг моих ребер, я беру дневник и открываю отмеченную мной страницу. – Кажется, это клятвы, которые она написала перед тем, как выйти замуж за твоего отца.
– Правда? – Она выглядит шокированной. – Ты уверен, что это ее клятвы, потому что не похоже, чтобы она слишком радовалась свадьбе.
– Я почти уверен, что речь идет о твоем отце, потому что вверху есть надпись «Рэймонду», – с улыбкой отвечаю я. – И то, что она написала, мило. Коротко и просто, но мило.
– Так вот какими будут наши клятвы? – спрашивает она, с надеждой глядя на меня сквозь длинные ресницы.
– Они могут быть такими, какими ты захочешь, – отвечаю я. – И, если ты передумаешь, так и быть.
– Нет, спасибо. – Она прижимается головой к моему плечу. – Я готова. Прочти, что она написала.