Путь к себе

Таурин Франц Николаевич

— Ну, что вы… ну, что вы, Георгий Иванович?..

Он осторожно отстранил ее.

— Варенька! Я не сказал тебе самого ужасного… Я женат… У меня семья…

Варька словно не поняла истинного смысла его слов.

— Но ведь вы меня любите?.. Меня!..

И в исступлении прижалась к нему, обнимала и целовала его лицо, шею, плечи…

— Тебя… тебя, Варенька!.. Я разведусь с ней… Я…

Но она не слышала его слов. Ей не нужны были никакие слова…

Когда они ночью возвращались по лесной тропке, она сказала ласково и чуть торжествующе:

— Теперь я тоже твоя жена.

Георгий

Иванович не развелся.

Варька не напоминала о его обещании. Они теперь встречались часто, и ей хватало счастья такого, какое оно есть.

Но однажды поздно вечером, когда она усталая и счастливая лежала рядом с ним и смотрела на звезды, искорками блестевшие между черных ветвей, он сказал каким-то не своим, глухим и жалобным голосом:

— Случилось несчастье… Все открылось… Послезавтра будут меня разбирать… Если я… разведусь… меня снимут с работы… Варенька, как я несчастен!.. Нам нельзя больше встречаться… некоторое время…

— Вам виднее, Георгий Иванович, — ответила Варька деревянным голосом.

И больше в этот вечер не произнесла ни слова.

С работы его все равно сняли. Потом Варька узнала, что он слезливо каялся. Ему записали строгое взыскание и перевели в районный город директором небольшого магазина. Варька его после той ночи не видела. Домой с работы она ходила по другой дороге.

Боль и отчаяние проросли ожесточением.

Не сразу. Надолго Варька замкнулась в себе. Ею овладело тупое безразличие ко всему окружающему. Даже наряды, которые прежде так прельщали, теперь, когда у нее появились свои, хоть и небольшие деньги, были ни к чему.

— Локти заштопай, неряха! — сказала ей как-то в раздевалке Зинка.

— Под халатом не видать, — равнодушно ответила Варька.

Перемена в Варькином настроении бросилась всем в глаза.

Накануне Октябрьских праздников Варька пришла на работу в новом, отлично сшитом платье, в туфлях-гвоздиках, волосы уложены по последней моде.

На удивленные восклицания спокойно ответила:

— Сегодня вечер.

— Пойдешь?

— А почему бы и нет.

Но по-настоящему удивила всех Варька на вечере. Откуда что взялось! Оказалось, что она и петь, и плясать! Даже сам председатель месткома заинтересовался:

— Откуда к нам такая птичка залетела?

Ему объяснили:

— Из шестого магазина.

— Новенькая?

— Третий год работает.

Тогда предместкома догадался.

— А!.. Та самая…

И, кажется, посочувствовал Георгию Ивановичу.

После этого вечера от поклонников отбою не было. Но Варька обходилась с ними жестоко. Щедро дарила обещающие взгляды, а на свидание не являлась. Или назначала свидание одному, а приходила на это место под руку с другим.

Подруги ее ругали и предостерегали:

— Смотри, допрыгаешься!

Только Зинка одобряла:

— Правильно, Варька! Так их и надо. Они нас не больно жалеют.

Может быть, поэтому Варька и сблизилась с Зинкой.

Как потом оказалось, на свою беду.

Глава шестая

В ПУТЬ…

Необычный караван провожали всем поселком.

Весть

о том, что баржи-двухсотки решились поднимать по Порожной до самой стройки, разнеслась мгновенно. Промеж опытных бывалых речников — а таких немало было в поселке — шли жаркие споры. Большинство сходилось на том, что затея опасная и шанс на удачу невелик. Тем более что весенняя вода упущена, а вторая вода, снеговая, не каждый год покрывает пороги.

И в то же время лестно было, что доставка столь важных, решающих грузов доверена реке, а не сухопутью. Польщена была, так сказать, профессиональная гордость. По этой причине желающих плыть на Порожную оказалось столько, что при нужде можно было бы сформировать десяток экипажей.

И у Василия Демьяныча, на которого возложили подготовку личного состава каравана, был выбор.

Правда, не все его рекомендации были приняты.

— Сам просился у Григория Марковича. Не отпустил, — посетовал Василий Демьяныч Алексею. — А зря. Я мальчишкой с отцом на карбазах ходил. Конечно, экипаж я тебе подобрал что надо. Лоцманом пойдет Степан Корнеич, бывал он на Порожной, знает реку. Старшины на обоих катерах ребята с головой, что Василий, что Роман. И баржевые мужики с понятием. Да чего хвалить, сам увидишь в деле. Только поимей в виду, Роман шибко рисковый. Можно сказать, отчаянный.

— Вот и хорошо, что отчаянный, — сказал Алексей.

— Хорошо, да не всегда. Так что, в общем, имей в виду.

Алексей стоял на палубе баржи, возле задраенного брезентом дизеля, и, вспоминая этот разговор, оглядывал «свой» караван и толпу, собравшуюся на берегу.

Впрочем, это не только его караван. К двум «его» баржам подцепили еще четыре. Зато впереди не два катера, а коренастый красавец буксир. Четыреста лошадиных сил! А оба катера причалены за последней баржей.

Алексей усмехнулся, вспомнив, как «разыграл» его Григорий Маркович.

Погрузку закончили. Алексей пришел получить «добро» на выход в рейс.

Григорий Маркович ошарашил его:

— Задержитесь до утра. Добавим вам еще четыре баржи. Они подойдут ночью.

Тут уж Алексей не выдержал…

Григорий Маркович дал ему прокричаться и продолжал невозмутимо:

— Благодаря этой задержке баржи с дизелями будут в устье Порожной на два дня раньше против наших прежних расчетов. По Лене караван поведет буксирный пароход «Алдан». Четыреста сил. Я связался по рации с капитаном парохода. Через пять часов он будет здесь. Ночью прицепим ваши баржи. Утром двинетесь в путь. Проверьте еще раз, все ли у вас в порядке. Достаточно ли погружено продуктов и, главное, горючего для катеров. Учтите, на Порожной заправляться негде. Возьмите всего с запасом. С расчетом на самое непредвиденное.

Алексей простил ему все, даже Варьку.

Нет, этот пузан (кстати, как приглядишься к нему, вовсе он и не пузан, просто у человека комплекция солидная) — мужик дельный. И то, что Василий Демьяныч экипаж отличный подобрал, тоже от него. Сказал, разрешаю взять любого, мы здесь обойдемся, а груз надо доставить надежно.

Только почему-то не пришел проводить караван. Алексей еще раз оглядел всех толпившихся на берегу. Да если он пришел, не затерялся бы в толпе. Начальство всегда спереди, на виду.