Путь к себе
Шрифт:
— Тьфу-тъфу-тъфу, — торжественно провозгласила Лика.
Они по-своему очень ответственно взялись за это рискованное дело. Любой, кто читал шпионские романы, знает, что есть два основных способа уйти от слежки и остаться незамеченными: либо стать совсем тусклым и прозрачным, чтобы тебя в упор не видно было, либо, наоборот, нацепить что-то яркое, сразу бросающееся в глаза и в нужный момент с этим предметом расстаться. Человеческий глаз сначала фиксирует броские детали, а потом уже все остальное.
Лика спрятала волосы
Завидев милиционеров или патрульную машину, они мгновенно прятали листовки и превращались в обычных уличных зевак. Один раз они видели, как солидный краснолицый милиционер, протолкнувшись сквозь толпу, принялся изучать только что наклеенную листовку, сорвал и, скомкав, засунул в карман.
— Не толпиться здесь! — прикрикнул он, сурово оглядев окружающих его людей. — Расходитесь!
Люди молча отступили. Никто не проронил ни слова.
Дело шло к вечеру. Сумерки понемногу сгущались, окутывая город таинственном пеленой. Когда они подъехали к метро «Университет», на улицах уже зажглись фонари.
Было решено расклеить оставшиеся листовки у метро и в близлежащих дворах, чтобы люди, проснувшись поутру, смогли их прочесть. Вряд ли кто-нибудь станет срывать их ночью.
Ни Лика, ли Митя не чувствовали усталости и голода. Они совершенно забыли о еде. Пьянящее чувство риска и важности выполняемого дела полностью поглотило их. Ничего не существовало в мире, кроме этих маленьких листков, которые непременно нужно было сберечь и пустить по свету, как вольных белых птиц.
Машину оставили во дворе, недалеко от метро. У круглого здания станции вовсю кипела торговля. Жизнь шла своим чередом.
У коммерческих палаток лениво тусовалась стайка молодых людей. Чуть поодаль две ярко накрашенные девицы а микроскопических юбочках потягивали что-то из банок.
— Надо же, — шепнула Мите Лика, — спокойно наслаждаются жизнью, и хоть трава не расти. Встряхнуть бы их как следует.
Она решительно подошла к ним и пришлепнула листовку на самом видном месте.
— Фью-ю-ю, — присвистнул высокий длинноволосый парень, видимо, главный у них. — Какая фря! За что агитируешь?
— Прочти, если еще не разучился, — бодро ответила Лика.
Он подошел поближе.
— «Демократия в опасности!» — прочел он. — И только-то. Прям, зарыдаем сейчас.
— Зарыдаешь как миленький, если все обломится, — парировала Лика. — Или забыл уже, как пионером был?
— Забыл не забыл, какая разница? Нам нее по фигу. Живем себе, никого не трогаем, никому не навязываемся.
— К вам навяжутся, если сами о себе не позаботитесь. Потом поздно будет. Все нормальные люди сейчас у Белого дома и за вас, между прочим, тоже жизнью рискуют. За таких, которым асе по фигу.
—
— Все наши уже давно там, не беспокойся. А мы заблудших овец собираем. Может, и у вас что-нибудь прояснится в голове. Поймете, что нельзя всю жизнь за чужие спины прятаться.
— А ты меня не кантуй, — отрезал парень. — Я сам соображу, что мне делать.
— Вот и соображай. Я тебя за руку не тяну.
— Смотри, Милка, какой хорошенький! — послышался воркующий голос сзади. — И молоденький. Подгребай к нам, парень, мы тебе устроим ночь в алмазах, и всего за сто баксов. Или у тебя мамочка строгая, денег не даст.
— Да что ты, подруга, такому пупсику можно и скидку, — отозвалась другая девица. — Баксов за пятьдесят обслужим по полной программе.
— «Шлюхи», — подумал Штирлиц, — пробормотал Митя.
— «Штирлиц», — подумали шлюхи! — завопила в восторге одна из девиц, которую звали Милой. — Решайся. Максим Максимыч, не пожалеешь.
— Я, девочки, на работе, — рассудительно заметил Митя. — В другой раз непременно, не будь я штандартенфюрер!
Девицы прыснули. Лика незаметно ущипнула Митю за руку.
— Увлекаетесь, герр Штирлиц, — шепнула она.
«Странно, — мелькнуло у нее в голове. — Митя прикладывается и это, как всегда, забавно. И еще немного тревожно. Это для меня ново, — подумала Лика. — Какое мне, в конце концов, дело, с кем и как он шутит».
Она дернула его за рукав:
— Пошли, партайгеноссе.
Следующая листовка угнездилась около входа в метро. Они пошли по периметру станции, шлепая оставшиеся листовки на расстоянии метра друг от друга.
— Стоять! — послышатся вдруг громкий окрик. — Кто позволил…
Лика с Митей не стали дожидаться продолжения и бросились наутек. Сзади слышался свист, топот ног, нестройные крики и улюлюканье.
— Эй, менты! — прозвучал чей-то язвительный голос, кажется, того самого парня, которому все по фигу. — Вы бы лучше бандитов ловили.
— Ну да, размечтался, — ответил ему кто-то. — Бандит стрелять умеют.
Лика и Митя одним махом проскочили через темный двор нырнули под арку и оказались в другом дворе. Мигом содрал с себя куртки и кепки, они забросили их в кусты и плюхнулись на скамейку.
— Пронесло? — спросила Лика.
Митя не успел ответить: под аркой показались силуэты двух бегущих людей. Не раздумывая больше, он придвинулся к Лике и обнял ее за плечи.
Ее лицо загадочно белело в темноте, он не мог прочесть выражения ее глаз, и это придало ему смелости.
Ее глаза стремительно приблизились, и прежде чем Митя успел что-то сообразить, он уже целовал ее.
Она не отодвинулась, не удержала его, только откинула волосы назад неповторимым плавным движением, которое он так хорошо знал и любил, что оно даже снилось ему по ночам.