Путь к сердцу герцога

Линден Кэролайн

— Прекрасно! — Скотт не скрывал радости. — Было чрезвычайно приятно узнать о вашем интересе к каналу, сэр. Если смогу помочь принять решение об инвестиции, то буду искренне рад. Не желаете ли посмотреть проспект?

Миссис Невилл уже его видела и назвала бесполезным.

— Да, конечно, — лениво согласился граф, подозревая, что видимость безразличия подвигнет бизнесмена на новые, еще более энергичные усилия. — Пришлите, если не трудно.

Расчет оказался точным.

— С удовольствием покажу любую часть канала — только скажите, что именно вас интересует, — с энтузиазмом продолжал уговаривать Скотт. — А если потребуется перевезти

какие-то грузы, то сообщите через своего адвоката: акционеры получают приоритет и значительные скидки.

Чарли снова пожал плечами и решил вернуть Скотта на землю.

— Не исключено. Но только вам придется иметь дело непосредственно со мной — адвокат занят в Лондоне. — Он имел в виду брата Эдварда, который отлично разбирался в бизнесе. Нет, де Лейси никогда не вступят в деловые отношения с Хайрамом Скоттом.

— Как… как пожелаете, — отозвался Скотт. Помолчал, а потом натянуто улыбнулся, заметно утратив былую уверенность. — Признаюсь, редко приходится вести переговоры с человеком вашего положения, лорд Грэшем.

Граф недоверчиво поднял брови:

— Разве?

— Да. Естественно, я навестил каждого из потенциальных акционеров, чтобы глубже заинтересовать, и все же… — Он не договорил и откашлялся. — Позволите ли спросить, каким образом вы узнали о нашем проекте? В первоначальном списке ваше имя не фигурировало.

Сердце забилось быстрее, однако Чарли не выдал волнения. Был ли это тот самый шанс, которого он ждал?

— О строительстве канала я услышал в Бате, — произнес он ровным голосом. — От моего брата, капитана де Лейси.

Имя Джерарда не вызвало ровным счетом никакой реакции, хотя доблестный воин провел в Бате немало времени и успел приобрести в городе широкую известность.

— А, понятно, — кивнул Скотт. — Мне нередко приходится бывать в Бате, однако не могу вспомнить ни одной встречи с мистером де Лейси.

— Брат поселился здесь недавно, — пояснил Чарли. — После смерти нашего отца.

Он внимательно посмотрел на собеседника в надежде на долгожданный ответ. Хотелось заметить хоть что-нибудь: внезапный прищур, напряженную улыбку, нервное движение, — но ничего подобного не было и в помине. На лице отразилась лишь приличествующая случаю печаль.

— Примите соболезнования, милорд, — пробормотал Скотт.

Чарли ответил тяжелым неподвижным взглядом. Кровь молотом стучала в ушах. На миг он забыл о холодной мести и думал лишь об одном: выбить из негодяя дух. Как смел этот человек выражать сочувствие, когда сам омрачил последние месяцы герцога требованиями и угрозами? Что за игру он ведет?

Граф с трудом выровнял дыхание и разжал кулаки. Хочешь не хочешь, а разматывать клубок все равно придется.

— Спасибо, — лаконично поблагодарил он, когда вновь обрел способность говорить спокойно.

Ледяной тон явно озадачил промышленника, однако тот упорно продолжал гнуть свою линию.

— И все-таки вы нашли силы проявить внимание к каналу, чему я необычайно рад. Интересы акционеров составляют главную мою заботу, так что если могу чем-нибудь помочь…

— Конечно, конечно, — перебил граф вставая. — Благодарю за визит. Увидимся завтра.

Скотт с облегчением улыбнулся:

— Очень хорошо, милорд. В восемь, если вас устроит…

— Да. Желаю приятного дня, — снова оборвал Чарли, торопясь выпроводить посетителя, прежде чем выдержка окончательно иссякнет.

Он подождал, пока бизнесмен скроется за дверью, и от души выругался. О, до чего же он ненавидел

этого человека! Ненавидел за все, начиная с шантажа и заканчивая полным отсутствием страха перед неминуемой расплатой. Было бы мало просто вывести мошенника на чистую воду — требовалось уничтожить его, стереть с лица земли. И если для этого необходимо выдержать обед акционеров… что ж, значит, так тому и быть.

На собрание придет миссис Невилл. Чарли глубоко вздохнул и сказал себе, что это обстоятельство значения не имеет. Он приехал сюда ради Хайрама Скотта, а не ради прекрасных изумрудных глаз. Аргумент не сработал: несмотря на серьезные опасения по поводу присутствия на обеде единственной леди, все равно очень хотелось снова ее увидеть. Больше того, именно серьезные опасения и служили оправданием его согласия: так будет проще следить за ситуацией, чтобы в случае неблагоприятного развития событий немедленно принять действенные меры и вырвать Тессу из когтей хищника.

Но в то же время… лорд Грэшем понятия не имел, что могло означать поведение Скотта. Негодяй не выказал ни тени стыда или неловкости, не проявил ни корыстолюбия, ни жадности. Держался он так, как будто вообще не соотносил его с Даремом, чего просто не могло быть. Джерард был совершенно прав: разоблачение брака герцога с Дороти Коуп не могло повредить самому Дарему, а отразилось бы лишь на его детях. Скотт должен был об этом знать. Неужели он даже не поинтересовался, что представляют собой наследники его жертвы? Больше того, благодаря скандалу смерть герцога обсуждалась в каждой британской газете.

Неожиданная сердечность противника подрывала планы. Грэшем настраивался на противостояние, открытую борьбу, однако Скотт об этом даже не думал. Невозмутимое спокойствие шантажиста лишало уверенности в себе, ставило под сомнение добытые Джерардом сведения, особенно свидетельство почтового служащего. Если клерк ошибся и указал не на того человека, то все усилия не просто напрасны, а смешны. Чарли не хотел и не имел права допустить хотя бы малейшую вероятность промаха: в свете скандальных слухов о покойном герцоге Комитет по привилегиям потребует абсолютного подтверждения его права на титул и наследство. Вот потому-то, прежде чем нанести решающий удар, граф дотошно, строку за строкой, изучал пыльные книги, пытаясь обнаружить запись о свадебной церемонии. Медленная, унылая работа вполне могла закончиться неудачей; до сих пор, во всяком случае, так оно и было. Если в оставшихся реестрах нужного упоминания не окажется, покаянное письмо Дарема нельзя будет ни подтвердить, ни опровергнуть, а причастность Скотта к шантажу так и останется под вопросом.

Чарли старался не думать о том, что из троих братьев он меньше всех годился в спасители семьи. Может быть, имеет смысл призвать к ответственности Эдварда и Джерарда или по крайней мере объяснить им слабость позиции? Скрипя зубами от негодования, граф подошел к письменному столу, сел, достал из ящика лист бумаги. Подробно изложил свои впечатления от встреч с Хайрамом Скоттом, особенно подчеркнув его спокойствие — верный признак абсолютного неведения. Описал канал и металлургический завод, вновь пытаясь обнаружить хотя бы слабый намек на связь с герцогом Даремом. Если бы отец вел какие-то дела со Скоттом, то Эдвард должен был об этом знать. Спросил, насколько вероятно, чтобы почтовый служащий спустя много месяцев помнил человека, отсылавшего угрожающие письма. И наконец, осведомился, как движется судебное разбирательство.