Путь к сердцу
Шрифт:
— Да никогда в жизни! — выпалила она, а он тихо засмеялся.
— Вы, должно быть, почувствовали разочарование, когда проснулись и обнаружили, что лежите в моих объятиях?
Перед ней промелькнуло воспоминание о мускулистых руках и неистовой мужественности.
— Но я же не проснулась, да? — горько произнесла она. — Если у меня и была фантазия, то только не та, когда на меня набрасывается какой-то… какой-то бессовестный инкубус…
— В том состоянии, в каком я был тогда, я вряд ли был похож на этого демона-любовника как в прямом, так и в переносном
Что он имел в виду? Что все свершилось в одно мгновение, настолько сильно было его вожделение? Странно, но эта мысль была еще более унизительной. Много раз Ванесса мучила себя, представляя, как он не спеша и беспрепятственно наслаждался ее беспомощным телом. Она беспокойно металась в постели каждую ночь, преследуемая этими видениями. О Боже, если так, то ее действительно преследовали сексуальные фантазии о нем!
— Вообще довольно странно, что вы произнесли слово «инкубус», задумчиво размышлял он вслух. — Вы уверены, что не путаете его с чем-нибудь еще?
— Я знаю, что такое инкубус, — отрезала Ванесса. Вдобавок ко всему, он еще обвиняет ее в невежестве!
— Я тоже знаю. Демон, нападающий на спящих женщин. Так вы в этом меня обвиняете — что я воспользовался тем, что вы спите?
— Я была пьяна, должно быть, вы поняли это. В нормальном состоянии я бы никогда себя так не вела… — Краем глаза она видела, что Ричард отходит от коротышки Найджела Франклина и двух его азиатских гостей.
— Вели себя как? — упорствовал Бенедикт.
Она свирепо посмотрела на него, чувствуя приближение Ричарда.
— Если бы я знала, я бы не беспокоилась об этом, верно?
— Беспокоились о чем? — продолжал он притворяться бестолковым, следя за ее взглядом и видя, как Ричард пробирается между столиками, то и дело останавливаясь для дружеского приветствия.
— Ради всего святого, какое вам дело? — сказала она, с облегчением улыбаясь по мере того, как Ричард подходил к их столику.
— Вас бы это удивило, — пробормотал Бенедикт, повернувшись спиной к Ричарду и вставая, чтобы тот не увидел лицо Ванессы. — Но вы правы, здесь не время и не место. Мы тут слишком на виду. — Он дал ей насладиться кратким мгновением свободы, прежде чем добавить:
— Все, что нам нужно, так это естественное прикрытие. — Бенедикт повысил голос и протянул руку. — Потанцуем?
Прежде чем Ванесса успела отказаться, он наклонился, подхватил ее с банкетки и пронесся мимо удивленного Ричарда через арку в соседний зал. Слегка сдавив ей локоть, он ловко развернул ее к себе лицом и начал танцевать под музыку, лившуюся из тщательно скрытых динамиков. В этом же ритме раскованно двигались уже несколько молодых пар, но Бенедикт, не обращая на них внимания, начал более консервативный танец, положив одну руку ей на лопатку, а другой крепко прижимая ее руку к своей груди.
— Но я не хочу танцевать! — возразила она, стараясь незаметно вырваться из его объятий и толкая его в плечо свободной рукой.
— Может, вы бы предпочли, чтобы я пригласил Ричарда разделить наши очаровательные воспоминания
Ванесса обмякла в его руках, но этому физическому подчинению противоречили ее вызывающие слова:
— Вы бы не посмели!
Бенедикт замедлил ритм танца.
— Это что, вызов?
Она повернула голову и, мрачно глядя мимо его правого уха, попыталась ответить тем же.
— Вы не чувствуете себя глупо, танцуя с женщиной выше себя ростом? — угрюмо спросила она.
— Нет. Это всего лишь означает, что мне лучше видна ваша грудь.
В ярости она отпрянула от него и залилась румянцем. Он же даже не смотрел вниз, в вырез ее платья, а насмешливо разглядывал свирепое выражение на лице девушки.
— Перестаньте стараться заставить меня стыдиться моего роста. Я не позволю вам подавлять себя как интеллектуально, так и физически. Мы неплохо танцуем, правда?
Большой рот Ванессы упрямо поджался.
— Нет, плохо.
Он закружил ее, прижав к себе.
— Это не пробуждает приятных воспоминаний?
— Воспоминаний? — глухо повторила Ванесса.
— О том, как мы двигались в постели. — Его рука у нее на спине напряглась и прижала девушку к нему, так что с каждым движением ее грудь слегка касалась его белой снежной манишки.
— Прекратите! — Она изогнулась назад, но добилась только того, что ее бедра оказались еще более тесно прижатыми к нему.
— Вы не помните, да? — хрипло и язвительно проговорил Бенедикт, и его слова сливались с низкими, сексуально возбуждающими звуками музыки. Он засмеялся, еще больше приводя ее в бешенство своей проницательностью. — Вот почему вам так не хотелось признаться… вы не помните, в чем нужно признаться. Не знаете, что делали, когда отключились, да, Ванесса?
— Не было никакого провала в памяти. Я не знаю, о чем вы говорите… бурно протестовала она.
— Я говорю о том, как вы проснулись и увидели, что я, голый, лежу на вас…
Ее ногти непроизвольно впились ему в смокинг.
— Вы не лежали на мне!
К ее ужасу, он озорно ухмыльнулся.
— Нет, правильно… это вы почти все время лежали на мне, да? Гм-м, так вы, значит, что-то помните?
Он просто был наверху блаженства и смеялся над ней, из чего Ванесса, будь она настроена более разумно, могла заключить, что это была его месть. Однако сейчас Ванесса была не в состоянии контролировать свои ответы.
— Да, черт возьми, я ничего не помню! — Вынуждена была признаться она, сжав зубы и понимая, что это именно то, чего ему так хотелось услышать. — Да и не хочу помнить!
— Лжете. — От смеха голос у него был шелковистым. — Разве вы не хотите в точности узнать, чего вам следует смущаться? Насколько необузданно вы себя вели в кромешной темноте?
— Не хочу, — яростно солгала Ванесса. — Что касается меня, все это было ужасной ошибкой. Хорошо, в вашей постели оказалась я и делала все, что только вы скажете. Теперь, когда вы заполучили это проклятое признание, покончим с этим раз и навсегда, — проскрежетала она.