Путь к тишине. Часть 1
Шрифт:
Они с Ричардом сидели в углу, на его плаще, расстеленном прямо на полу. Плащ Мишель был свернут валиком — видимо, чтобы подложить ей под голову вместо подушки. Кроме одежды у них не осталось ничего — ни оружия, ни телефонов, ни документов…
Мишель оглянулась. В противоположном углу камеры, в тени, сидел, обхватив руками колени, еще один человек.
— Это Лиам Райли, — сказал Ричард, проследив ее взгляд.
— Лиам Райли? — переспросила Мишель. — Тот самый, о котором говорила Аманда?
— Именно, — отозвался сам Райли. — Сколько
— Три дня, — со вздохом сказал Бертон. — Что с тобой было?
— Ничего, — коротко ответил Райли. — Меня привели в какой-то кабинет, посадили перед яркой лампой, так что я ничего вокруг не видел. Стали спрашивать, кого еще из Бессмертных я знаю в Париже. Я ответил, что знал кое-кого, но не интересовался, где они живут. Потом мне завязали глаза, привели в другое место, посадили в кресло, надели на голову обруч… И все. Потом я потерял сознание. Не от боли, просто так. А очнулся уже здесь. Вот и вся история.
— А что будет с нами? — шепотом спросила Мишель. — Мы умрем? Ричард, нас убьют?
Он не ответил, только притянул ее к себе и крепко обнял. Действительно, что он мог ей сказать? Что предпочел бы видеть ее скорее мертвой, чем жертвой жуткого эксперимента?
Она вздохнула и прикрыла глаза.
Некоторое время было тихо; потом Мишель высвободилась из объятий Ричарда и перебралась в противоположный угол, к Райли.
— Скажите, вы ведь… священник?
— Да, милая. Тебе что-то нужно?
— Да, — шепотом сказала она и всхлипнула. — Вы можете принять у меня исповедь?
Он выпрямился и быстро глянул поверх ее плеча на Бертона. Тот отвел глаза.
Райли снова посмотрел на Мишель:
— Ты думаешь, для этого время?..
— Я не знаю. Но что, если?.. Пожалуйста… Мне очень страшно.
— Конечно, — торопливо сказал он. — Садись поближе…
*
Бертон молча смотрел, как Мишель, забившись в угол, что-то шепчет Райли, теребит ворот футболки и время от времени стирает ладошкой набегающие слезы. Смотрел и думал о том, как он ей завидует…
Впрочем, почему бы не попросить Райли о том же?
Про себя он точно знал, что ничего, кроме смерти, его здесь не ждет. Значит, в пророчестве все-таки был смысл. Не то чтобы ему было очень страшно.
Лишь бы не видела Мишель…
Она вернулась, села рядом с Бертоном и свернулась клубочком у него под боком.
— Ричард.
— Да?
Она поерзала, потом осторожно спросила:
— Ты… не думаешь, что тебе тоже следует?..
— Нет.
— Почему? Тебе стало бы легче.
— Не стало бы.
— Почему ты так уверен?
Он с грустью улыбнулся:
— Мне не двадцать лет, Мишель. И сделанное не перестает быть сделанным только потому, что ты кому-то об этом рассказываешь.
— Мне казалось, что ты веришь в Бога…
— Я верю, Мишель. И я верю, что Он не нуждается в словах, чтобы понять, кто я и что я.
— Ты считаешь меня глупой?
— Нет. Никто не знает, что ждет нас ТАМ.
Он глубоко вздохнул и нашел взглядом глаза Мишель.
— Я ничем не могу помочь тебе сейчас, девочка. Помни одно: мы должны быть сильными.
— Зачем?
— Мы — Бессмертные. И нас окружают люди, которые нас за людей не считают. Нельзя доставлять им удовольствие своей слабостью.
— Не понимаю, как ты можешь думать об этом, — со слезами в голосе сказала Мишель.
— Сейчас больше не о чем думать. Все остальное уже не имеет значения.
*
Время тянулось медленно; наверно, была уже глухая ночь, когда в коридоре послышались голоса и шаги.
Все трое разом поднялись на ноги. Перед решеткой появилось пятеро вооруженных людей. В сумраке трудно было разглядеть их лица, но Мишель показалось, что они все очень похожи. Из-за одинаковой одежды?
Дверь в решетчатой стене открылась, и, один за другим, в камеру вошли трое. Двое остались снаружи.
Ричард отступил назад, отодвигая Мишель к себе за спину. Наверно, еще надеялся, что им нужен только он…
Охранники оттеснили в дальний угол Райли и вытолкнули в коридор сначала Ричарда, а потом и Мишель. Она отчаянно цеплялась за его рукав, пока ее не оттащили в сторону и не связали за спиной руки. Глаза тоже завязали, так что она не могла даже видеть, что в это время происходит с Ричардом.
Потом их вели по длинному холодному коридору, где шаги отдавались глухим эхом. Наконец Мишель поняла, что ее втолкнули в дверь, а в следующий момент у нее с глаз сорвали повязку.
Она увидела рядом с собой Ричарда и дернулась к нему, но чужие руки, ухватив за локти, удержали ее на месте. Она не оглянулась — это значило бы потерять его из вида…
Он тоже смотрел на нее, потом оглянулся вокруг. Мишель, поняв это как подсказку, тоже торопливо осмотрелась. Подвальное помещение, просторное, с высоким потолком. Их остановили в нескольких шагах от входа и каждого держат за руки двое. А тот, что вошел в их камеру первым, стоял дальше, посередине помещения, держа в правой руке, как и остальные охранники, пистолет, а левую пряча за спиной.
Потом этот человек, ухмыльнувшись, убрал оружие и переложил в правую руку то, что держал до сих пор в левой.
Меч.
*
Пожалуй, только сейчас, увидев в руке чужака свое оружие, Ричард Бертон окончательно поверил в реальность происходящего. В реальность того, что было предсказано ему четыре столетия назад. Если его не обманывало чутье, полночь миновала часа два тому назад — полночь, которую он считал точкой отсчета лет своей жизни.
День, которого ему не суждено было увидеть, был его восемьсот пятидесятым днем рождения. Какая дикая ирония! И как точно сбывается казавшееся нелепым пророчество!