Путь к звёздам
Шрифт:
– Дмитрий Степанович, а когда Австралию открыли?
– Хм... Не помню. Но мне кажется, что позже Америки. Кто открыл - тоже не помню. По-моему, голландцы открыли, но не уверен. Ребята, давайте про Австралию в следующий раз, я постараюсь вспомнить побольше. А пока... Вика, как у тебя дела?
Пожилой мужчина с роскошной седой бородой взял из рук девочки школьную тетрадку, поднёс её поближе к горящей на столе свече, наклонился над ней и, близоруко щурясь, принялся читать. Пару минут спустя мужчина недовольно
– Вика! Сколько будет семью восемь?
– Пятьдесят четыре, - несколько неуверенно ответила девочка, на вид лет восьми-девяти.
– А если подумать?
...
– Ну?
– Пятьдесят шесть?
– Пятьдесят шесть, - согласно кивает головой мужчина.
– На, переделывай. Алёша, ты как?
– Я формулу площади треугольника забыл, - с другой стороны стола отвечает мальчишка лет десяти.
– Так выводи.
– А как?
– Формулу площади прямоугольника, надеюсь, помнишь?
– Помню.
– Площадь треугольника чудесно выводится из неё. Для начала, нужно получить формулу площади параллелограмма, а треугольник - это всего лишь параллелограмм, поделённый пополам. Делай чертёж, я помогу тебе.
Откуда-то сверху приглушённо доносится звяканье стекла. Миг - и все находившиеся в комнате дети, а их было чуть больше десятка, ни слова не говоря, сгрудились вокруг мальчишки, который только что забыл формулу площади треугольника. А тот молча достал из висевшей у него на поясе маленькой женской сумочки гранату, ухватил её обеими руками, а руки с гранатой положил на стол перед собой. Бородатый старик задул две из трёх горевших на столе свечи, снял с вешалки карабин и взял на прицел единственную дверь, ведущую в помещение.
Тишина. Все замерли, лишь свеча на столе тихонько потрескивает.
Тук. Тук-тук. Тук-тук-тук.
Тишина, никто не двигается.
Тук-тук. Тук. Тук-тук.
Одна из девчонок молча подходит к двери, отодвигает тяжёлый с виду засов, после чего бегом возвращается обратно на своё место, поближе к мальчику с гранатой. Старик поднимает карабин к плечу. Мальчишка с гранатой напрягся.
Открывается дверь и в комнату, со словами: "Это я, всё нормально", вваливается с ног до головы мокрая и заляпанная грязью девчонка лет четырнадцати. Старик опускает карабин, мальчишка прячет гранату обратно в свою сумочку, а мокрая девчонка, повесив свой АКМ на стену рядом с карабином старика, стянула с головы шерстяную шапку, тряхнула мокрыми и давно не мытыми волосами и сказала:
– Дмитрий Степанович, мы воду достали.
– Да ну? Молодцы!
– говорит бородатый старик.
– А то я уже беспокоиться начал, думал, опять дрянь какую пить придётся, как в тот раз. Ну, осенью, помнишь?
– Такое забудешь, как же, - морщится от отвращения девчонка.
– Я, Дмитрий Степанович, наверное, никогда в жизни больше этой
– Младшим было хуже, Свет. Я уж и так им поменьше давать старался, но хоть стакан-то в день нужно, иначе никак. А ты, всё-таки, постарше, тебе проще.
– Так я и пила больше. Под конец вообще думала, что сдохну от этой дряни.
– Да, дрянь, согласен, из дешёвых сортов, но другого-то ничего и не было. Чистый снег, без пепла, тогда вовремя пошёл, спас нас, а то пропали бы.
– Пропали бы. Я в последние дни уже и ходить почти не могла, шутка ли - две недели не пить ничего, кроме вина. Брр... гадость!
– Вот и не пей его никогда больше.
– Шутите? Чтобы я, добровольно... Ни за что!!
– И правильно. Сейчас нормальную воду нашли, не колу?
– Нормальную, она даже негазированная, просто питьевая. Там много, четыре бадьи, я тащить её запарилась, местами просто волоком пёрла. Гришка охраняет меня, а я перебежками их тащу. Протащу одну метров двадцать - за следующей иду. Так и шли, потому и долго. Они там наверху, Гришка сторожит.
– Я сейчас. Света, я сейчас помогу.
– И думать не смейте, Дмитрий Степанович! Куда Вам с Вашим сердцем?! Что мы, не затащим, что ли? Ребята, поможете? Зато сегодня можно будет лапшу заварить!
Последнее заявление мокрой девчонки вызвало в комнате оживление и радостное бормотание. Лапши, видимо, хотелось всем.
– А ещё мы чай нашли, много, две пачки, и он даже не мокрый!
Новая порция радостного бормотания.
– Но самое главное, - важно добавила старшая девчонка, - самое главное - не это. Гришка молодец, затащил меня. Мы по квартирам шарились, хоть там уже и побывали до нас явно, но мы всё равно пошли проверить. Так в одной квартире, на шкафу коробка стояла, и Гришка её снял оттуда. А там знаете что было? Диафильмы! Новые диафильмы, мы такие не смотрели ещё! И много, почти тридцать штук!
И вот тут комната утонула в радостном визге ребят. Правда, визжали все только шёпотом...
Довольная и сытая (относительно) Света Самохина возилась возле старенького фильмоскопа, настраивая его. Этот фильмоскоп, а ещё два десятка диафильмов, они таскали с собой, когда перекочёвывали на новое место. Таскали, несмотря на то, что тот был довольно тяжёлым. Да, из него выкинули всю электрическую начинку, но и оставшееся весило прилично. Там остался механизм прокрутки ленты (он механический), остались линзы, остался сам корпус, в конце концов! Корпус - самое тяжёлое, он металлический, добротный такой. Но без корпуса никак, он нужен.