Путь к звёздам
Шрифт:
В штабном помещении посёлка - небольшой комнатке - собрались все пятеро "витязей". Они сидели вокруг круглого стола, в центре которого в грубоватой чаше - на свастичной подставке, в виде ладони - горел живой огонь. Шло обычное вечернее рабочее совещание, и предметом обсуждения сейчас, уже почти в финале, был довольно отвлечённый вопрос, чего обычно не случалось - недавняя инициатива Романова, озвученная по всей сетевой системе РА.
– Дворяне, - странно хмыкнул майор Локтионов. Сипягин покрутил большими пальцами одним возле другого и высказался,
– Могут быть... эм-мэ... нежелательные асоциации, знаете ли.
– У кого, какие ассоциации?
– уточнил Воженкин.
– Люди вчерашнего дня толком не помнят, а кто помнит - с удовольствием забыли бы.
– И всё-таки товарищу Романову следовало бы подумать, - настаивал Сипягин.
– Эдак он себя Императором объявит...
– вокруг стола прокатился хохоток.
– Тем более, что фамилия... мнэм... подходящая.
Хохоток превратился в короткий взрыв хохота.
– Кстати, - смеявшийся вместе со всеми Воженкин кивнул Сипягину, - у вас-то фамилия тоже подходящая. Был такой министр при последнем императоре - Сипягин, кажется?
– доцент кивнул, не поднимая глаз - похоже, он всё ещё улыбался.
– Это мне будет нелегко...
– и вдруг посерьёзнел: - Вы вот как хотите, а я лично, если ему придёт в голову такая мысль... в общем, я его поддержу. Не вижу причин не поддержать, знаете ли.
Сипягин поднял внимательные глаза:
– Хм. Название "Империя"... э... несколько, мне кажется... как бы... не соотносится с декларируемыми нами политическими и экономическими постулатами нового мира...
– Почему?
– тихо, резко и коротко спросил Воженкин.
Ответом было общее изумлённое молчание.
– Э... знаете ли... я...
– Сипягин вдруг усмехнулся и признался: - Если честно - я не знаю. Да, действительно - никакого реального несоответствия... да, нет. Возможно, эта моя неприязнь - всего лишь атавизм. И как знать - может быть, вы правы. Но, мне кажется, пока речь об этом не идёт?
– Не идёт, - подтвердил Воженкин.
– Какая там Империя, если... а!
– он досадливо и с горечью махнул рукой.
– Кстати, что там с вашей прошлой инициативой?
– он кивнул Захаркиной, единственной женщине среди присутствующих.
Ещё молодая, очень красивая, хотя и с короткой стрижкой, Захаркина чуть откинулась назад, на спинку стула:
– В общем-то я её уже двинула в массы, как раньше говорилось, - сообщила она буднично.
– Половцева с охотой за это взялась. Думаю, что и слушать её будут охотно - и не только девчонки. Но стоит всё-таки подождать, такие вещи можно подсказать сверху, но никогда не стоит навязывать.
Воженкин кивнул. Отодвинул по столу, потом - убрал в карман блокнот, кивнул снова, поднимаясь:
– Таким образом, повестка на сегодня у нас исчерпана. Товарищи...
Поднявшиеся "витязи" молча вскинули вверх и вперёд правые руки. Пламя в чаше, дотоле ровно горевшее, словно бы ожило, выросло, взметнулось вслед за ними, почти соприкоснувшимися кончиками пальцев над столом.
– Именем Огня, - сказал Воженкин.
– Помни.
– Во имя Огня, - был тихий четырёхголосый ответ.
И даже скептическое обычно лицо Сипягина было спокойным и сосредоточенным. Тем не
– Да... это будет очень странный мир...
– но тут же добавил ещё тише: - А может быть, странным был тот, который ушёл?
Он тряхнул головой, заложил большие пальцы за ремни револьверных перевязей и шагнул в коридор.
Ленка Половцева - с мужем (так они отрекомендовались) Денисом и совсем мелким, года не было, сыном Сашкой появилась в посёлке не так уж давно, но быстро "выдвинулась" на сложнейшей, изматывающей работе - с детьми и подростками. В Круг её (пока?) не брали, да она вроде бы и не очень стремилась. Лет Ленке было не больше двадцати, хотя выглядела она постарше - но всё равно, Сашке она нравилась, если честно. Весёлая, решительная, быстрая... Иногда он думал, что, не будь у неё мужа, он, Сашка, запросто женился бы на ней сам - а что? Не такая уж большая разница в годах-то... Поэтому недовольство в голосе у него, когда он ответил на её оклик "ну чего?", было скорей наигранным. Застегнув куртку до конца, он надвинул капюшон, натянул перчатки и стал ждать, пока спешащая Ленка доберётся до него через сугроб.
Получалось это у неё ловко. Тёплая лёгкая бекеша (не куртка, а именно бекеша недавней местной выделки) Ленки была перечёркнута ремнями - плечевым (с офицерской сумкой) и поясным (на нём висела рыжая кобура со старым "парабеллумом", настоящим фашистским, со свастикой на рукоятке). На правом рукаве ярко цвёл чёрно-жёлто-белый шеврон, ниже - новенькая эмблема Хадарнави, поражающего Ангро Манью, далеко не у всех дружинников такие имелись пока. Ушанка - "уши" шапки были связаны на затылке - сидела на голове, как влитая. Ватные штаны почти не портили фигуру и были аккуратно забраны в чёрные лёгкие чёсанки, подшитые кожей. Кожаные перчатки - с полосками-вытачками - на меху болтались на подшитых к рукавам резинках. Если бы Сашка не знал совершенно точно, что Ленка почти каждый день бывает "в поле", то решил бы, что она не вылезает из кабинета, честное слово.
– Оп, - она сделала последний прыжок и, отряхнув от снега коленку, встала перед Шевчуком.
– Добралась... Мне мальчишки сказали, что ты у Сергейчука, я туда - а тебя там уже нет... Саш, ты мороженое любишь?
– Люблю...
– ошарашенно ответил Сашка. И даже посмотрел на руки Ленки - словно ожидал в них увидеть по "Бодрой корове". Конечно, там ничего не было, и Шевчук немного разозлился: - А что? У тебя аппарат завёлся?
– Нет, - призналась Половцева.
– Просто принцип такой... психологический. Если хочешь начать серьёзный разговор - ошарашь собеседника каким-нибудь неожиданным вопросом.
– Половцева, - Сашка уже начал злиться сильно, - ты что, нафталином на складе обнюхалась?
– Не сердись, - Ленка положила руку на плечо кадета.
– Разговор-то правда серьёзный. И учти - у меня санкции Круга.
Сашка забеспокоился. Буркнул хмуро, тряхнув плечом:
– Говори давай... Что случилось?
– Ты, Саш, хорошо умеешь младшими командовать, - серьёзно начала Ленка.
– Я много раз замечала. И по делу, и не ручки на груди сложа, и без лишнего гавка.