Путь к звёздам
Шрифт:
– Ничего, - ответил я. И посмотрел в глаза сторка.
Я раньше много раз видел глаза врагов. Враги были разные, разных рас, и, если у них вообще были привычные глаза, то я читал в них ярость, страх, ненависть - что угодно, но только не это. только вчера я понял, что они могут быть и другими. Так вот. Сейчас - глаза сторка были извиняющимися.
– Нье ру'атт, - шевельнулись его губы. И я понял, что он просит не ругать Франтика.
– Болтайте, болтайте, - я сел на кровать. С трудом удержал себя от желания пошевелить руками - Науманн настрого запретил это делать, даже пытаться делать. А Франтик, кстати, до самого вечера на меня посматривал опасливо. И к сторку больше не подходил. Но, когда был
– Можно я к тебе?
Это был Франтик. Я чуть подвинулся и спросил тихонько (Тодди и сторк спали):
– Давай... приснилось что-нибудь?
– Не...
– он забрался ко мне, устроился удобней и вдруг сообщил: - Его Хевирт зовут.
– Ко... а, ясно, - кивнул я.
– Ну и хорошо.
– Я знаю, что он враг, - Франтик засопел мне в плечо.
– Ну... я просто забыл. Тодди спит, ты ушёл... а я... я ему просто сказку ту пересказывал... А он слушал... Знаешь, он немного по-русски понимает! И говорит... немного. Только смешно.
Ну ещё бы, подумал я. У них многие понимают русский. Даже учат. Перепугали мы их здорово, как ни крути. И, насколько мне известно, наших раненых они не содержат в своих госпиталях... Но сказать это Франтику я не мог - и не хотел. Да и не было у меня на сторка по имени Хевирт никакого зла, вот вы как хотите. Вместо этого...
– Франтишек, - тихо сказал я.
– Когда мы выздоровеем и кончится война... поехали ко мне? Жить. Ты, я и Мари. Я вечером тёте Тане визитировал, она обрадовалась, говорит, что по мне очень скучает... и тебе будет рада. Очень-очень.
И тут Франтик... заплакал. Тихо, радостно. Тёрся носом о моё плечо, чтобы стереть слёзы, хлюпал и даже тихонько подвывал. Я обмер. А он, кажется, ничего и не замечал, только ревел и шептал:
– Спасибо, ты знаешь, такое спасибо... я бы обязательно... я бы с тобой... только меня тётя Ирма зовёт, из столовой которая - у неё никого не осталось, и она чешка, говорит, мы в наши места полетим, она хочет с Земли улететь... Она уже и согласие написала и передала... и я подписал... Ты знаешь, на свете столько-столько хороших людей... и ты к нам прилетай, ты обязательно к нам... ой! Ты обиделся?!
– он пружинкой распрямился над моим плечом, в голосе был ужас.
– Ты чего... молчишь?!
– Франтик...
– с трудом сказал я.
– Фратик, ты плачешь. У тебя слёзы текут.
Он замер. Тихо сказал "ой" и взялся за лицо. Я рыкнул на него, но он не убирал рук и снова плакал, только на секунду и унялся...
Почти тут же, как по волшебству, появился Науманн и увёл ревущего Франтика с собой. Я ждал-ждал их обратно - но так и не дождался. Уснул. А когда проснулся - было утро, и Франтик сидел на своей постели, скрестив ноги - и рассматривал, держа на коленях, небольшую, но красивую шахматную коробку. Рядом валялись небрежно и поспешно разбросанные клочки упаковки.
Он сразу почувствовал, что я уже не сплю - и быстро вскинул голову. Весело улыбнулся и нерешительно сказал:
– Доброе утро.
У него были зеленовато-серые глаза. Удивлённые, словно Франтик никак не мог перестать поражаться тому, что вокруг. И осторожные немножко - он ведь никогда раньше не видел ни меня, ни вообще кого-то из нас.
– Доброе, - искренне согласился я.
Науманн сказал правду.
Биопротезы не руки, конечно. Во-первых, ты всегда помнишь, что они - не руки. Во-вторых, есть ощущение... ну, как бы... что руки эти-не руки немного затекли. Чуть-чуть. И в третьих - если рукой ты просто что-то берёшь и всё, даже без мыслей - то с протезом надо подумать, что хочешь делать. И тогда рука это делает.
Но, понимаете ли, если ты несколько месяцев жил без рук вообще - тут уж не до привередства, подумал я, рассеянно крутя в пальцах только что "взятого" у Франтика чёрного
Тодди, полусидя на своей кровати, сопел - делал гимнастику для ног. Ноги у него ни черта ещё не двигались, но пальцы начали шевелиться. Шахматами он не интересовался в принципе - я подозреваю, что этот принцип на него нашёл после первой игры, когда Франтик поставил ему трёхходовой мат... А Хевирта в очередной раз уволокли на процедуры. У него дела тоже шли на лад - освободили руки, и он уже разлил по постели и полу два стакана, пытаясь начать пить самостоятельно. Но стаканы для него были пока что явно тяжелы. А вот фигурки в шахматах он переставлял сам. Игра ему очень понравилась - я так понял, что на Сторкаде есть какая-то похожая. Название - "Высокий замок" - мы поняли, а вот объяснить правила Хевирт так и не смог - не хватало слов пока. Хотя вообще мы разговаривали часто. Только не про войну... Потому что на войне мы были враги, а я например от этого устал. Лучше слушать, как Хевирт рассказывает про своего накьятт по кличке - нет, по имени, на "кличку" Хевирт обижался - Белое Крыло и про то, как однажды сбросил большой пакет с мусором во двор вредному учителю истории. Ну, или вспоминать, как недавно я опробовал на Мари свои новые руки. Она была совершенно не против, только потом сказал: мол, это был чисто научный эксперимент и она пострадала ради знания. Я спросил, так ли уж сильно она пострадала, Мари подумала и сообщила, что не очень и, пожалуй, вынесет ещё несколько испытаний...
...Только теперь я понял, что Франтик уже какое-то время пытается от нас с Тодди добиться ответа на очень важный вопрос: что будет с Хевиртом, когда он выздоровеет. Я тряхнул головой и поставил конька на постель.
– Его ведь в лагерь отправят?
– Франтик посмотрел на нас с испугом и округлил глаза и рот. Мы промолчали. Что мы сказать-то могли? Тодди только буркнул, не прекращая упражнений - наоборот, словно бы сильней на них сосредотачиваясь:
– Плохо там, в лагере...
– Да ладно, - возразил я - больше чтобы успокоить Франтика.
– Ну посидит... там же не старинная тюрьма, и там такие же, как он... Скоро закончится война, вернут его домой.
– Ага, посидит, - Франтик шмыгнул носом.
– Ага, не тюрьма... А если попадётся кто, у кого сторки...
– он покосился на Тодди. Тот хмуро промолчал. А я подумал, что всякое бывает. И если Пятый форт [7] ещё можно как-то понять - недаром даже судить никого не стали!
– то ведь есть ещё, например, Рокфилд [8] ...
7
Во время боёв на планете Сельговия земляне - 127 уцелевших бойцов выведенного из боя 619-го ударного батальона - сожгли из трофейных скиуттских огнемётов почти четыре тысячи сторков-пленных, находившихся под их охраной в Пятом внешнем форте крепости Уррха-Рраух.
8
Незадолго до событий, описанных в рассказе, Джереми Рокфилд, охранник одного из лагерей военнопленных, расположенного на англосаксонской Луне-9, заживо сварил паром высокого давления в душевой пятерых детей сторков - двух мальчиков и трёх девочек. По приговору суда Рокфилд был повешен, хотя медицинская экспертиза дала заключение о его невменяемости, вызванной гибелью почти всей семьи.