Путь к звёздам
Шрифт:
Рэм закусил губу. У него даже повлажнели глаза - от горячего желания что-то возразить и явной невозможности это сделать. Тойво - он, приподнявшись на локте, с растущей тревогой наблюдал за друзьями - тихо сказал:
– Олег, ну ты чего? Разве плохо мечтать о таком? Ты же сам слушал, и тебе было интересно.
– Как сказку, - Борисова тоже "заело".
– А он тут барабанит, как град по крыше.
– Сам ты!..
– Рэм вскочил, зло глядя на Борисова. Тот чуть-чуть прищурился в ответ - вызывающе:
– Что - я сам? Да, сам. Да, я. И я тебе только сказал, что это - просто сказка. А ты...
– Бал-да!
– со звоном отчеканил
Рэм шёл и шёл, сердито раздвигая руками траву, с которой горячими щекотными облачками вспархивали сгустки спор. Их тут же разносил ветерок. А мальчишка даже всхлипывал - не плакал, ещё чего, а именно всхлипывал, от злости и беспомощной невозможности доказать друзьям то, во что крепко верил сам. Потом идти расхотелось (он не знал, сколько прошёл, но - много), и Рэм, по-прежнему не оглядываясь, завалился в траву спиной.
И почти сразу почувствовал, как успокаивается.
Небо было высоким, розоватым, послеполуденным. С него уже не шёл жар, но зато жарила снизу пропёкшаяся с утра земля. Рэму казалось, что он лежит на чём-то живом, огромном и добром. И Рэм вдруг понял, что это никакое не небо, и он не лежит на спине в траве, а стоит над обрывом - на чужой, пока ещё не открытой, планете, которая, конечно же, есть, где-то есть, и её только надо найти. Внизу обрыва до горизонта во все края рос лес. Лес высоких деревьев, кряжистых, но с тонкими густыми лёгкими ветвями, тянущимися вверх. Эти деревья умели летать. Ну... по законам науки, конечно, просто ещё неоткрытым, нездешним - но они правда летали. Когда дул ветер посильней - они легко отталкивались множеством тонких корней и поднимались в небо, чтобы плыть и плыть над планетой, пока новый порыв ветра не опустит на землю - в новом, совсем новом месте.
И, конечно, если из такого дерева сделать доску, называющуюся в книге Петренко загадочным словом "пиннот" и поэкспериментировать - то она непременно полетит. А как иначе?
– Всё равно она полетит, - тихо сказал Рэм. И улыбнулся в небо - сказочным деревьям, приветливо машущим ветвями.
Улыбнулся за секунду до того, как услышал - там, откуда пришёл - тревожное:
– Рэм! Рэм-ка!
Его звали - двое. Рэм перевернулся на живот и притих - пусть поищут. Но потом подумал, что Олег и Тойво могут на самом деле начать беспокоиться. Решат ещё, что с ним что случилось.
И - коротко, заливисто свистнув, плавным движением всего тела встал на руки.
Автор рассказа благодарит Сергея Петренко
за его замечательное творчество.
Алекс Джей Баттери
Из книги "Наш космос".
Изд.
О ЗЕМНОЙ ПАРАДИГМЕ ОСВОЕНИЯ КОСМОСА
Когда Земля только начинала колонизаторскую политику, то, надо признать, возникло множество сложностей теоретического плана. Мы совершенно не представляли себе, с каким населением встретимся на других планетах. Совершенно неожиданно выяснилось, что над нам довлеет неосознанное, но отчётливо запечатлённое в архетипе представление о "туземце", как о жестоком, коварном, некультурном, злобном, трусливом и агрессивном существе. Ещё не видя ни одного инопланетянина, мы, тем не менее, сделал такое вывод - да что там, он был сделан ещё до начала публичного обсуждения этой проблемы и "всплыл" во всей неожиданности на Межимперском Совете, состоявшемся 12 августа 1 года Экспансии.
Это на самом деле оказалось для нас, землян, неожиданностью. Самым же неприятным было то, что теоретические выкладки были подтверждены практикой - пусть практикой всего одной планеты, но другой-то мы не имели в принципе! Вполне живы были ещё те, кто помнил Реконкисту и активно в ней участвовал; какого иного отношения к "туземцам" можно было от них ожидать? И что могли возразить социоисторики, честно дававшие заключения о том, что указанные выше архетипичные черты "туземца" - к сожалению, объективная истина? Мы дорогой ценой освободили Землю от полчищ чудовищ, сходных с нами человеческим обликом и полностью отличавшихся морально - и теперь перед нами в полный рост вставал вызов, на который мы не знали, что ответить.
Каких только предложений не делалось! Наиболее разумным могло показаться - не затрагивать колонизацией вообще планеты, имеющие собственную разумную жизнь. Но во-первых, очень быстро выяснилось, что планет, пригодных для человека, в Галактике в целом немного. А во-вторых - разумно ли оставлять "в тылу" потенциально опасную расу, способную развиться со временем и нанести удар в спину? Высказывались и предложения о "зачистке" открытых планет от туземного населения - причём, как ни дико это звучит с точки зрения землянина нашего времени - с точки зрения нашего предка из мира почти вековой давности это вовсе не было проявлением жестокости. Реальный задокументированный опыт Земли подсказывал, как тяжело могут "икнуться" их носителю доброжелательность и неагрессивность, всегдапринимаемые дикарями за слабость и трусость.
Таким образом, мы выходили к звёздам, так и не выработав линию поведения - не только общую для Империй, но и сколь-либо непротиворечивую внутренне даже для каждой Империи в отдельности.
По иронии судьбы, уже второй открытой Человечеством планетой стал Китеж - колония Русской Империи, 3-я планета ?Центавра (звезды Ригиль, расположенной в 4,36 св.лет от Земли). Планета, открытая в 1 г. Экспансии 2-й Звёздной экспедицией РИ (В.В.Игнатович, "Гамаюн"), оказалась населена племенами охотников и собирателей, стоявших на уровне примерно земного палеолита. Даже сейчас хорошо памятно то, сколько было сломано копий о возможности-невозможности колонизации, мерах защиты (в том числе - превентивных!), о том, как опасливо, в полной готовности к сражениям, расселялись по планете колонисты...