Путь к звёздам
Шрифт:
– Давай, что там заполнять, - бросил он, придвигая к себе чернильницу и перо.
Славка проснулся от своего крика. Точнее - горлового мычания, которое никак не могло прорваться криком и от этого становилось ужаснее и ужаснее. Но сон, частью которого был этот крик, оставался намного более страшным.
Сон начинался как всегда. Он с мамой и отцом гулял в парке. С живымимамой и отцом. А потом...
...Славка замотал головой на подушке, прогоняя продолжение сна. Зажмурился и тут же снова открыл глаза,
В комнате было темно, но слышалось дыхание двух мужчин. Мальчишка сжался под одеялом - тонким, но тёплым. Он весь вечер ждал... ждал... ждал... Раньше - два года назад, когда он умел улыбаться и широко открывал глаза от удивления, а не от испуга - он бы восхитился, попав в такое место. Оружие, аромат деловитой таинственности, солдаты, как спецназовцы из кино... Но два года назад мир был совсем иной. И он мог побежать после такой экскурсии домой и начать, захлёбываясь от восторга, рассказывать: "Маааа, а я там такие пестики видел... па, а вот такая штука - это что, дай я нарисую!"... А потом - школа и занятия с самым лучшим на свете руководителем... Марком Захаровичем... Тот мир не мог измениться так, он не мог... но он изменился. А значит, надо было просто существовать как можно незаметнее и не сопротивляться тому, что с тобой делают сошедшие с ума взрослые... Тогда можно будет выжить и жить. Хоть как-то. Лучше жить хоть как-то, чем стать тем, чем стали его одноклассники. Он видел обглоданные крысами скелеты в развалинах школы, полузасыпанных снегом - когда они уходили из города.
Один из мужчин сел - слышно было по звуку. Потом встал, пошёл в угол. Забулькала вода. Послышалось:
– Чёрт побери...
– и снова бульканье.
Славка притаился окончательно. Но, видимо, эта затаённость его и выдала.
– Ты не спишь?
– рядом обрисовалось - нет, ощутилось - тёмное живое пятно.
– Нет...
– выдохнул Славка. Это тот, старший... Андрей Северин. Ну что ж... Может быть, если понравиться ему, то хоть не затрахают все вместе... Он и из того подвала не сбегал только потому, что мир вокруг начал казаться населённым Ройтмановичами. Правда, когда они вышли, то выяснилось, что мир заснежен, бессолнечен и в сущности не населён никем. Если бы не голод, к которому он не привык, Славка, пожалуй, согласился бы идти и идти по снегам. Этих людей он боялся. Смертельно.
– Сны?
– плоский топчан не скрипнул, когда мужчина сел рядом.
– Да...
– так же односложно шепнул Славка. Помолчал и спросил: - Что вы будете со мной делать?
– Тренировать, - Северин вздохнул.
– Что ещё с тобой делать, со щенком.
Славка промолчал. Если хочеть называть щенком - пусть называет щенком. Но он всё же осмелился - спросил:
– А у вас есть... семья?
– Была, - ответил Северин. Славка помедлил и неожиданно сказал:
– У меня тоже были мама и папа... наверное. А может, мне это тоже приснилось.
–
– вдруг спросил Северин. Славка съёжился ещё больше, обнял коленки и пробурчал в подушку:
– Нет... не надо... не хочу...
– А из вещей что принести? Там часы хорошие.
– Нет... не надо... ничего не надо...
– бормотал мальчишка в подушку.
– Нет так нет...
– мужчина потянулся.
– Каждый раз как из рейда вернусь - первую ночь очень плохо сплю.
– А как вы будете меня тренировать?
– мальчишка немного расслабился и вдруг ощутил что-то очень похожее на... интерес.
– Тебе не понравится, - сообщил Северин.
– Ты будешь реветь по ночам, ругать меня матом, бросаться на меня с кулаками и с ножом и даже хотеть умереть. В конечном счёте может, даже и умрёшь. Ну, в двух словах этого не объяснишь, завтра начнёшь понимать потихоньку. А сейчас спи давай.
Славка приподнялся на локте и недоверчиво спросил:
– Вы не будете меня е... трахать?
И ощутил, что краснеет - так, что щёки и уши закололо.
Северин ответи спокойно и даже с какой-то скукой:
– Мужеложество во всех его видах согласно нашим законам карается смертной казнью через повешенье.
Славка уткнулся лицом в подушку, как будто хотел задушиться от стыда. И даже не дёрнулся, когда ладонь легла ему на одеяло - между лопаток.
– Ничего ещё не кончилось, - сказал Северин.
– Всё самое страшное ещё только начинается... Но я посижу тут, рядом. А ты - ты спи, Славка. Спи.
Косой дождь-полуснег. Это день - но полутьма и вечный ветер. Ровный ряд из трёх десятков мальчишек 8-12 лет, одетых в лёгкие майки, штаны и берцы - напротив такого же ровного ряда соломенных чучел на врытых в землю кольях. Северин - воротник бушлата поднят - за строем ходит, как большой зверь на мягких лапах.
– Смерти бояться не надо, - голос Северина был ровен и бездушен.
– Это одномоментное событие - и потом вы о нём даже не вспомните.
– Ха!
– под синхронно выброшенными кулаками мальчишек воздух пел, чучела тряслись и раскачивались.
– Ещё!
– Ха!
– Бей!
– Ха!
– Убей!
– Ха!
– Убей!!
– ХА!!!
– Я сказал - УБЕЙ!!!
– ХА!!!
С треском ломается первый кол. Чучело падает - разбитое, забрызганное кровью с костяшек - как своей. Славка, тяжело дыша, стоит над ним - широко расставив ноги, с сумасшедшими глазами, белые ноздри раздуты, на губах - хлопья пены.
– Добей!
– Ха!
– каблук высокого ботинка разминает в грязь голову чучела.
Пощёчина.
– Почему ждал команды, щенок?! Лечь! Ползком по кругу! Вперёд!..
...Тах, тах, тах - пули взрывают грязь возле локтей, возле каблуков, у головы. Мальчишка ползёт. Перед глазами в землю втыкается нож - не полёвка "витязя", но хороший финский нож.
– А ну! Убей меня! Попробуй меня убить - и пойдёшь отдыхать! Ну, давай, щенок! Давай, щенок! Давай!