Путь кшари. Дорога энэ
Шрифт:
Овраг закончился слишком быстро, и не пологим подъемом, а вертикальной скальной стенкой, густо увитой плющом.
Миха оглянулся и зло выругался.
– Вляпались.
– Смотри… – Мэтт отодвинул широкий лист папоротника.
За плотной завесой плюща был достаточно широкий проход – то ли грот, то ли вход в старую шахту, наполовину засыпанный, но вполне еще проходимый.
– Ну давай, – неуверенно согласился Миха, опасливо покосившись наверх.
Мэтт тоже глянул (тут заросли были не такими густыми, было видно кусок неба) и начал карабкаться по камням. Скатился с другой стороны насыпи
Местных светлячков, собранных в прозрачный пузырь, он видел, каждый день с такими в шахту спускался, а в естественной среде обитания живые фонарики ему пока не встречались. Стены были сплошь усыпаны маленькими голубыми огоньками, пусть не такими яркими, как в пузыре, зато их тут было целое море. Каждый камушек, каждый выступ и трещинка были покрыты мелкими жучками. И это море тревожно колыхалось, наливаясь бледно-голубым светом.
– Я бы отошел от входа, – шепнул Миха, – крылатые могут сунуться.
– Там темно, – так же тихо, стараясь не спугнуть светлячков, ответил Мэтт. – Как без фонаря?
Миха хмыкнул, спрыгнул с камня, прошел чуть дальше и… громко хлопнул в ладони, а потом еще и крикнул. Мэтт даже голову в плечи втянул. Светящееся покрывало разом взмахнуло микроскопическими крыльями, вспыхнуло белым и, сорвавшись со стен, волной покатилось по штольне, удаляясь от входа.
– Ух ты… – протянул Мэтт.
– И заодно здесь светить не будут.
Мэтт понял: если крылатые сунутся, а они обязательно сунутся, то не надо облегчать им поиски, обойдутся без освещения. Как они сами в темноте возвращаться будут, об этом Мэтт решил не думать.
В старом, невероятно низком штреке почти не сохранилось опор и каждому шагу в унисон вторил осыпающийся гравий. Влажные стены тяжело вздыхали, недовольные вторжением людей; голубой слюдой поблескивали остатки кориума, слишком мелкие, чтобы имело смысл выковыривать их из стен; нависший над головой потолок грозился опуститься еще ниже, похоронив под собой всех, кто зачем-то сейчас лез по старой шахте.
С каждым шагом становилось все темнее. Всполошенные светлячки вытянулись длинным шлейфом, и гнать их вперед кучей не получалось. А перед поворотом они и вовсе повисли неподвижно, отказываясь лететь дальше. Миха пробовал шуметь, махать руками, даже крутить над головой снятой безрукавкой: живые фонарики лишь разлетались в стороны, забивались в щели и пытались улизнуть обратно. Мэтт прижался спиной к шершавой стенке и тоскливо подумал, что они тут как на ладони, зря только мошку спугнули. Но идти дальше было самоубийством: впереди мог быть и завал, и обрыв, и вертикальная штольня, да что угодно – в темноте на раз свернешь голову.
– Смотри, как странно, – Миха дернул его за руку и показал куда-то в угол.
Сначала Мэтт не понял, куда смотреть, и секунд пять честно таращился в темноту, а потом заметил, как светящее облако медленно отплывает от стены, словно… его ветром сносит.
– Думаешь, там выход?
– Оттуда явно дует.
Найти щель удалось не сразу, даже пришлось светлячков подогнать ближе, чтобы рассмотреть. А когда нашли, Мэтт только скептически хмыкнул, не испытывая особого желания лезть под каменную плиту.
– Я первый пойду, – решил Миха. – Далеко не полезу, гляну и все.
Мэтт подумал,
Но Миха не застрял.
– Эй, Мэтт, лезь сюда…
Пришлось ложиться животом на острые камни и ввинчиваться под нависший камень. Лаз был не таким уж узким, и Мэтт достаточно легко прополз следом за приятелем. Выбрался, огляделся и… опять сел на пол.
– Кварки ржавые…
– Они самые, – так же ошалело согласился Миха. – Чума, правда?
– Мы что… открыли портал в цивилизацию?
Светлячки не требовались, обшитые самым настоящим пластиком стены среагировали на движение и начали мягко светиться сами собой, потолок тоже не отставал, и довольно большой зал осветился ровным белым светом. Не меньше половины пространства занимали длинные столы, заставленные какими-то приборами и склянками, как в обычной школьной лаборатории, только две темные капсулы био-инкубаторов, стоящих в дальнем углу, выбивались из общей картины. В школах обычно людей не выращивают.
А еще в школах не ставят деревянных идолов.
– Я не удивлюсь, если это и есть их Великая Окхана, – сказал Миха, ткнув рукой в деревянную тетку, сурово уставившуюся на непрошенных гостей. – Или как там ее звали?
– Ты хочешь сказать, что мы провалились в Чертоги? – мрачно поинтересовался Мэтт, поднимаясь на ноги. Почему-то ему здесь не нравилось. – Давай поищем выход?
– Боюсь, мы через него сюда зашли…
Миха оказался прав. Они три раза обошли лабораторию по периметру, но ничего напоминающего дверь (или пульт, ее открывающий), не нашли. Было похоже, что вход завалило: там, где они залезли, были явные следы обвала.
– Зато крылатые сюда точно не попадут, – оптимистично резюмировал Миха, – а значит, мы тут спокойно подождем, пока им надоест нас искать.
– Если надоест, – проворчал Мэтт, разглядывая микроскоп.
Обычный такой микроскоп, пыльный и явно уже нерабочий, по крайней мере, попытка включить его не увенчалась успехом, деформированный, слегка потекший экран так и не засветился. Хотя, может, сел аккумулятор, а запасные на глаза не попались. Все-таки забавно, если в углу стоит идол, значит, это явно Храм, но какой-то уж очень странный… На центральной площади стоит Храм Великого Эльха, и там ничего такого нет, цветочки и куритильницы, обычный языческий Храм, а тут вон как… Интересно, а если в гости к Ашеру сунуться, то там что будет? Плазмомет и боевой катер десанта?
– Любопытно, что это за язык?
Мэтт оглянулся. Миха подобрал с пола тетрадку и задумчиво ее листал.
– Покажи.
Бумажная тетрадь, сшитая по одному краю толстой нитью, рядом с био-инкубаторами смотрелась примерно так же, как маска чумного доктора, забытая в кабинке регенератора. Тетрадь скорее подходила стоящему в углу идолу, у тех, кто притащил сюда инкубаторы, должен был быть доступ к обычному вирту. Или не должен? Может, у них тут электроны с байтами закончились, и на вирт не хватило, кто их знает. Плотная желтая бумага была исписана мелким, но вполне разборчивым почерком. По крайней мере, Мэтт смог безошибочно опознать дату.