Путь Лоботряса
Шрифт:
Трое из еще не названых мною ребят, оставались на перепутье. Женя периодически общался с Игорем Родохлебом и Юркой Терентьевым. Володька Маслов контачил практически со всеми - он вообще был общительный - но понемножку.
Вернемся к раздевалкам, которых, кстати, в ту пору было четыре. Вторая находилась по ходу того же подземного перехода и располагалась еще глубже, в самом подвале. Напротив нее размещались тогдашние буфет и столовая.
Основная раздевалка, разумеется, была в главном вестибюле, занимая почти половину его площади. Сюда направлялись главные силы дежурной группы. Четвёртая раздевалка - в Б
Я упомянул буфет и старую столовую. Шел 1974 год, МИХМ продолжал строиться. Восьмиэтажный корпус Б, замкнувший четырехугольник институтских зданий, был сдан совсем недавно, в образовавшемся дворике только закладывали фундамент будущей большой столовой. Не было еще и стеклянной галереи, связавшей впоследствии корпус Л с корпусом А и замкнувшей воедино кольцо коридоров.
Второе наше дежурство в раздевалке пришлось на январь. Все уже с большим или меньшим успехом прошли первую экзаменационную сессию, побывали на каникулах, порадовали своих родичей, и чувствовали себя вполне оперившимися. А тут дежурство! Целый день без занятий. Свобода.
Инициативная группа в лице весёлой троицы раздумьями не мучилась. Они ненадолго отлучились - до ближайшего подвальчика, а вернулись уже с трофеями. Еще до этого Уся мелькал от одной раздевалки к другой: "Сбегай, подмени Володьку, сбегай, подмени Игоря". Чувствовалось, происходит какое-то подспудное движение. В отличие от прошлогоднего безвылазного сидения по точкам, шёл медленный круговорот людей и событий...
Я стоял у барьера большой раздевалки, время было слегка за полдень. Подошла Ира Синявская и чуть смущенно со смешком сказала:
– - Зайди в маленькую раздевалку. Там... Маслов. Тебя зовет.
В маленькой раздевалке было тихо. Володька сидел за выступом стены. Он выглянул и энергично махнул мне рукой.
К тому моменту я, что называется, вина уже не боялся. Прошло Новогодье, которое я встретил восемнадцатилетним, прошли каникулы. Но когда Маслов поставил на стул два граненых стакана, утащенных из соседнего буфета, и наполнил их до краев густым портвейном, стало жутковато. Но он кивнул спокойно, приглашающее, будто дело было само собой разумеющееся, и взял один стакан. Второй явно предназначался для меня. Отказываться было смешно и пятиться некуда. Пришлось войти в компанию.
Потом минут десять, а то и больше, мы поговорили, как старые приятели. Ему тоже не нравилось, что группа недружная. "Ну, ничего, - говорил Володька, - летом поедем в стройотряд, спаяемся в работе..."
Появился Уся.
– - Где там еще, давай заберу.
– - Да ты что!
– запротестовал Маслов.
– Это же последняя.
– - Не беспокойся. Женька еще за одной побежал.
Я не поверил своим ушам. Женя, наша непререкаемая интеллигенция?! Что-то сдвинулось в этом мире. Но всё было взаправду... Скоро Женя вернулся чуть ли не под ручку с Кокоревой, и принесли они не "ещё одну", а чуть-чуть поболе. Дежурство продолжалось.
Впрочем, если холодный климат в группе после этого дежурства слегка потеплел, то на том дело и стало. Чуть позже, в конце февраля попробовали мы организовать еще одно мероприятие с участием всех, по случаю массового получения стипендий. (в прошлом семестре они были у двух-трёх). Отправились довольно
По совету Люды Карповой и Зины Малиновской перебрались в кафе "Садко". Где это "Садко" находилось, я так и не уяснил, хотя впоследствии, более узким коллективом, мы и посещали его. И непременно заказывали их фирменное блюдо - мясо в горшочках.
Действительно, в "Садко" проблем не возникло. Мы просидели вечер за узким длинным столом, за которым с большим трудом уместились все разом. Попили сухого винца, потолковали о том, о сём, между теми, кто, усевшись, оказался рядом, а там и разошлись, до метро и в разные стороны.
Ну ладно, скажет кто-нибудь, не пировали вместе, и слава богу. А как же кино, театры, выставки? Могу ответить, на первом курсе было опробовано и это. Помню спектакль "Тот, кто получает пощечины", фильм "Новые центурионы", роскошную выставку пластика, с которой Усенко утянул глянцевый альбом для рисования. Было, да иссякло. Видно, кто не сошелся за столом, тому не сойтись и в искусстве.
Что еще могу вспомнить? Например, как проходили поздравления с 23 февраля и с 8 марта. Конечно, лучше всего запомнились тоже самые первые, изначальные.
Как это обычно и бывает, первыми поздравляли нас. И по календарю, и с очень ненавязчивым намеком, мол не забывайте, женский день тоже не за горами. Слово к мужчинам поручили произнести Ирине Синявской. Потом раздавали подарки, этим руководила Наталья, сама староста. Мне достался модный галстук (который, кстати, Лена Сидорова предлагала подарить Игорю - он хорошо подходил по цвету к его пиджаку). Галстук мне потом пригодился - требовали на занятиях военной кафедры. Подарки же тем временем вручали дальше. Кому-то подарили газовую зажигалку, а кому-то и колоду карт. Кстати, эти зажигалки всего через несколько дней славно блистали на той самой вечеринке в кафе "Садко".
Прошло две недели, и картина повторилась. Причем дело почему-то происходило в том же автоматизированном учебном кабинете по сварке. Еще заранее среди нас было решено не ограничиваться подарками. Коля Александров, от лица мужчин группы, сказал, слегка запинаясь;
– - Девочки, мы вас, в связи с праздником, и в знак уважения, и по общему единогласному решению, приглашаем вас...
– - На сабантуй!
– не выдержал Маслов.
Восторженных криков не последовало. Как можно предположить, воспоминания о Новогодье и "Садко" не пропали даром. Но отказ от поездки на квартиру к Александрову, однако не означал, что не нужно вручать подарки. Это вручение состоялось чуть позже, уже в сварной лаборатории, так как занятия в этот день были практические. Все разошлись по темным кабинам с держателями электродов и сваривали там стальные болванки. А Женя и Игорь ходили от кабинки к кабинке с нарядными коробочками и прямо в них поздравляли наших девушек.