Путь мага: Выбор, Долг, Любовь

Медведев Анатолий Дмитриевич

Мои спутники не могли похвастаться тем же, хотя Ир смазал себе глаза какой-то мазью, и ориентировался неплохо. На сырых стенах были факелы, но они, к сожалению, не горели. Стоило мне подумать об этом, как три из них вспыхнули приятным теплым огнем.

— Нас будет видно, — шепнул Ир.

— Мертвецы боятся всего теплого и светлого. Надеюсь, это поможет. Молитесь, чтобы помогло, иначе…

Я шел, зная, что ни что не может стать помехой моей силе, которая, заполнив меня до предела, била через край. Я видел путь, по которому мертвые ходили чаще всего, шел, как на запах, на пульсирующий свет в конце тоннеля. Там недавно

прошел ритуал. Здесь было кладбище когда-то — идеальное место для подобных начинаний.

— Путь мертвых, путь избранных, путь смелых, путь отчаянных, да не будет пути другого, другого и забытого, пусть будет один путь, чтобы не возвращать то, что было, чтобы начать заново то, что есть, — эти строчки были в писании семи. Я забыл, кто их говорил, но знал, что я на этом пути, — Да будет слово праведное проводником твоим, а помыслы чистые силой твоей, и не остановится сердце твое, и не затуманится взгляд твой, и будешь видеть ты там, где не на что смотреть. И пусть не бог твой, но сердце твое и руки твои будет тебе основой, ибо бог дарует победу только тогда, когда солдаты за нее сражаются.

Мы вошли в просторное помещение, освещенное тусклыми и холодными огнями. Зал был круглым, в центре стоял жертвенный стол, а вокруг него какие-то люди. Никаких слов, никаких разговоров. Они молча напали на нас. Бесстрашно и безрассудно, так, как могли бы сделать за веру воины, защищающую свою родину. Но они просто были мертвы, а потому не боялись смерти. Они были неуклюжи, неумны, и все до единого были сражены невероятным пламенем, что вышло из моих рук. На столе лежала обнаженная женщина с перерезанным горлом. Кровь была свежей, я впитал и эту силу, темную, липкую. Зал был проходным, и, пройдя его насквозь, мы вновь оказались в темном коридоре. Теперь отовсюду слышались голоса и стенания душ, застрявших здесь навечно. Что же, они, обманутые, соблазненные Пустотой, сами выбрали этот путь. Теперь коридор был не таким ровным, путь постоянно преграждали старинные металлические двери, все они были заперты, но замки ломались от моей силы. Через какое-то время коридор превратился в лабиринт. Пройти его было не сложно, я продолжал видеть путь мертвых. Но теперь я чувствовал угрозу. Ир бормотал молитвы Толону, Арна стучала от холода зубами. Оба держали свое оружие наготове.

— Стойте — произнес я, увидев убийцу, живого, теплого, прячущегося за стеной с кривым кинжалом в руке. Он выскочил неожиданно для моих спутников, и напоролся на выставленный вперед Эсториоф, который, впитал его кровь, словно я вбирал магию. Мой меч засверкал в темноте, и я отбросил факел в сторону, взял у Арны пистолет и проверил его готовность. Огнестрельное оружие наш хороший друг, в промозглых склизких подземельях.

После безвременных блужданий по темным норам, где то и дело встречались стонущие мертвецы, а иногда и живые слуги Калентренора, мы подошли к непроницаемой стене. За ней, было то, что мы искали, запах шел оттуда, приглушенный, злой, манящий.

— Арна, отойди на пару шагов. Гол, здесь будем работать сообща. Одна капля проклятого зелья растворит эту стену, от тебя требуется остановить ее действие, чтобы все тут не рухнуло, ведь процесс может стать необратимым — с этими словами Ир достал маленький пузырек и тихонько потряс его над камнем. Маленькая капелька прозрачной голубой жидкости торопливо упала на темный камень, будто дрожащий от

неровного света факела. Это была субстанция, не просто поглощавшая стену, но и все вокруг себя. Дышать стало нечем, я не знал, что делать, но от меня ничего и не требовалось, мощь запрещенного зелья была поглощена мной столь же таинственным способом, как и любые другие чары.

Через огромную дыру, прожженную в камне, мы вышли на небольшой балкон, откуда открывался прекрасный вид на громадный зал, поддерживаемый старинными колоннами. В центре стоял, испуская тихий, пульсирующий зеленоватый свет, один из девяти камней, в которые заключили себя великие из второй и третьей эпохи, камень Шотера. Неровный, испещренный древними рунами, его нельзя было спутать ни с чем другим. Скрытая сила исходила из него, и я не решался спуститься по винтовой лестнице и подойти ближе.

— Гол! Зелье Шотера! Почему та не до конца остановил его действие? — Ир показывал на то, что балкон рушится, поглощаемый страшным варевом.

Уже через мгновение я поднялся с пола и отряхивался от каменной пыли, поправлял одежду. Чудом все трое уцелели, и отделались легкими ушибами. «Тактически бой не выгоден, он на своей земле, рядом с источником своей силы, здесь масса его слуг. Но отступать некуда» — промелькнуло в голове у меня.

В дрожащем сиянии камня, который, конечно, для обычного взгляда не светил, я заметил тень. Он думал, что этот выпад будет неожиданным. Я взмахнул мечом перед собой и отрубил занесенную руку убийцы.

— Где твой хозяин? — Спросил я корчащегося от боли человека. Живого? Я не был уверен.

— За дверью, в конце зала, там он, и его новые слуги. Прошу вас, пощадите, благородный рыцарь…

— Ты все равно умрешь от потери крови, — сказал я и отрубил ему голову, без всякой жалости и душевных мук. Да, я убивал людей и тяжело переживал это… но не сейчас.

Распрямилась во весь рост гробовая тишина, ко мне пришло чувство тревоги, как ни странно, исходящее от Ира. «Неужели он боится больше, чем Арна или я?»

— Уничтожьте их, — донесся из дверного проема властный, полный радости голос, и долго разносился насмешливым эхом по залу, и отовсюду появились мертвые. Их было невероятное множество, они окружили нас, жадно всматриваясь остекленевшими глазами, шевеля гнилыми губами. На многих их них были видны страшные шрамы с запекшейся кровью. Я собрал силу в кулак и выбросил пламя, Ир помогал мне в этом. Мертвецы отступили лишь на время, а когда те, что не обратились в пепел, оправились от страха перед огнем, вновь пошли вперед. Рубить их на части было занятием бесполезным, отсеченные конечности продолжали двигаться. Но огонь с удовольствием пожрал всех до последнего вероотступника, отдавшего свою душу в рабство Шотеру.

Мы остановились, ожидая нападения, но вновь стало тихо. Мы встали спина к спине, готовые отразить любую атаку. Но, неожиданно для нас, по огромному залу, словно рык прошла волна силы и ветра, и смела нас всех с ног. Из покоев Калентренора вышло трое человек, тот, что был посередине, самый высокий, был, конечно, тем предателем, которого мы искали. В тусклом свете можно было различить иссушенное лицо с острыми скулами, идеально выбритую лысину, выцветшие до желтоватого цвета глаза с маленькими зрачками, которые, похоже, не реагировали на темноту. Двое других прятали лица под капюшонами, это здесь было в моде.